— Слушайте, Глым Харитоныч, — Кащей вытер пальцы и небрежным жестом как бы закрыл ту невидимую кастрюлю, из которой он таскал жаб и ужей. — Сейчас я буду вам рассказывать, а вы будете слушать и не перебивать. Что будет непонятно, спросите по окончании увлекательного повествования. Ты, хлебное, и ты, дерево — к вам это тоже относится. Вякнете — растерзаю.
Последняя фраза была произнесена таким тоном, что у меня по спине резво пробежала вереница мурашей-спринтеров. Кажется, наш друг и сосед Кащей совсем не так прост, как любит казаться — вон, Колобок с деревом мгновенно прижухли, а круглый даже тарелку перестал облизывать.
— Вы, как я знаю, все еще пребываете в недоумении, — вновь зажурчал Кащей. — И вот, наконец, мы и дошли до поворотного пункта. Сейчас вы узнаете то, что, вероятно, повергнет вас в легкое смятение, но поверьте, гражданин Чугунков, это того стоит.
— Знаете, я еще не пришел в себя после того, как увидел чудовищный нос вот этой самой головы на ножках…
— Довольно! — Кащей ощерился. — Вы готовы слушать?
— Нет, — сказал я.
— Поздно, — и костяной человек приступил к рассказу.
…Когда-то давным-давно, скорее всего лет двадцать тому назад, когда всё в Царстве-Государстве было хорошо и всем было весело, помер главный царственный-государственный Сказочник по имени Теодор и по фамилии Шнапс. Жил он до того триста тридцать лет, да и помер-то по собственной глупости (точнее, невнимательности, поправил сам себя Кащей, нельзя так со сказочниками-то). Дело в том, что всего за пару дней до своей глупой и нелепой смерти решил Шнапс очередную сказку придумать — не для дела, развлечения ради. Уселся, стало быть, он на трон, ибо в Царстве разрешено только двум человекам трон занимать — Царю-Государю и вот как раз Сказочнику — чтоб лучше думалось. Уселся, стало быть… а, это уже было, так вот, окружил себя сказочник слугами верными — как без слушателей-то? — и стал вслух сочинять-придумывать.
Начало было обыденным, и слуги верные чуть челюсти себе не вывихнули, слушая до оскомины надоевшую завязку: стандартный суповой набор добрых королей, злых ведьм и гномов со скверным характером и в башмачках с серебряными пряжками. Потом разошелся старикан, и потянуло его на новенькое, незатасканное грязными лапами сказочников: будто бы родилась у короля единственная дочь, и позвал он на ее первый день рождения всех добрых колдуний из своего королевства числом тридцать пять (вот тоже делать нечего, проворчал Колобок, на них же не напасешься — каждой выдай по золотой ложке, золотой вилке и золотой, вообразите, друзья, тарелке, а едят они все, как одна, только лепестки странного растения под названием Мааленькый цветочек…). Тут наш Шнапс сбился, и его опять — ну с кем не бывает? — потащило по накатанной колее: забыл король пригласить одну самую мелкую, незаметную и вообще только окончившую курсы ведьму, хотя это не его вина, ее и так практически никто не замечал, потому что была она ростом с горошину и ночевала под семью-семью пуховыми перинами.
