— Филе живого жирафа заказывать не будете? — прошептал он. — Вареный хобот трехмесячного слоненка, надеюсь, тоже?
— Это что, все он заказал? — позеленел я.
Официант ничего не сказал. Он просто кивнул, при этом чуть не угодив лицом в салфетницу.
— Так, стоп! — я замахал руками. — Никаких живых слонят! Просто сковородку картошки с грибами в сметане, котлеток, бутылочку винца и запивон.
Лакей радостно взбрыкнул ногами, прокричал: "Сей секунд!" и ускакал.
— Это что еще за комиссар Рекс? — заорал Колобок. — Филе мое отменил! Слонов с жирафами ему жалко! Кащей, скажи ему!
— А вы тоже хороши, Кащей Големыч, — укоризненно сказал я. — Где ваши манеры? А еще интеллигентный чел… В общем, воспитанный вы, а туда же — живых змей трескаете!
— Милый мой, — Кащей снисходительно похлопал меня по плечу. — Вы еще так молоды и не поймете таких терминов, как "взаимозаменяемость" и "регенерация". Но, так и быть, ради вас я пойду на некоторые жертвы. Со временем, надеюсь, вы не будете так реагировать на мои кулинарные пристрастия.
— А я не пойду! — шипел Колобок. — И буду жрать слонов КОГДА захочу и СКОЛЬКО захочу! И никто мне не сможет запретить! Вот!
Он скрестил руки на столе, уткнул в них свой толстый нос и страшно засопел.
— Вшзаказ, гспда, — протарахтел запыхавшийся официант, сгружая на стол наш заказ. — Картошка в сметане, котлетки, вино, шипучка и ягуаровы хвосты в соусе.
— Мне! — страшно закричал Колобок и, ухватив ближайшее к нему блюдо, ловко принялся таскать из него длинные неаппетитные штуки одну за другой.
Я же в это время тщательно изучал содержимое сковороды, которую лакей поставил передо мной. Нет, к картошке претензий не было. К сметане, кстати тоже. Просто обслуга, нимало не колеблясь, ухитрилась засунуть в эту же сковородку и котлеток. А котлетки здесь были просто чудесные. В смысле — никогда я таких не видывал. У представителей этой таинственной расы, колыхающихся сейчас поверх картошки в моей сковородке, вместо поджаристой корочки была кожа, синюшная и прозрачная, при желании можно было даже разглядеть немногочисленные внутренности. Прибавьте к этому вполне человеческие руки, вольготно раскинувшие свои восемнадцать скрюченных пальцев по всей картошке, и вы поймете, почему я с омерзением отодвинул от себя заказанное мной блюдо. И даже желудок не нашелся, чем возразить!
Кащей, заметив мои треволнения, потрепал меня по плечу и ободряюще заметил:
— Я бы, конечно, предложил вам свою еду, но, боюсь, вы сами откажетесь.
