В руках у Колобка — это я заметил, когда мгновенно оглянулся — имелась некая штуковина, отдаленно напоминающая револьвер, только у этого было два дула, мощная рукоять, да и размером он был едва ли не больше самого стрелка-толстолобика.
— Чугунков, — металлическим голосом сказал Колобок. — Не бегать. Ко мне идти. Бистро, бистро. А не то — пук-пук, — и он покачал "револьвером".
— Смотри не обделайся, — я мрачно отвернулся и с удивлением уперся носом в стену. Оказалось, что коридор уже закончился — вернее, он раздвоился, и теперь уже два абсолютно одинаковых коридора уходили вправо и, соответственно, влево.
Как вы считаете, что же я предпочел — унизительный плен или смерть на кончике иглы?
Я предпочел взять влево.
— Стоя-а-ать! — взвыл у меня за спиной головоногий. — Пристрелю-у-у!
Вторая игла вышибла кусок штукатурки справа от меня. Но мне уже было все равно — я петлял, как заяц, мотался из стороны в сторону и надеялся на чудо — например, на то, что гадкое шарообразное сейчас спотыкнется, упадет прямо на свой игломет и продырявит себе башку. В нескольких местах.
Тресь! Очередная игла проделала дыру в моей рубашке. То ли Колобок только пужал меня, то ли невероятная косоглазость мешала ему как следует прицелиться — иначе в таком узком месте он бы запросто меня завалил.
А может, просто остановиться, упасть, к примеру, под ноги преследователю, а потом, как и положено в криминальных романах, после короткой борьбы вырвать у него револьвер и засунуть ему же в глотку?
Стоп! Вот она, мысль! За хвост ее, мерзавку! И в жизнь!
Я оглянулся, прикинул расстояние между собой и Колобком и стал понемногу сбавлять темп — точно так, чтобы кругляк решил, что я выдыхаюсь. Судя по кровожадному "хе-хе" у себя за спиной, именно это он и решил. И вот тут я выкинул одну, на мой взгляд, ужасно забавную штуку. А именно: развернулся и, не давая Колобку притормозить, сам бросился ему навстречу и, выбросив ногу, нанес мастерский удар футбольного бомбардира (каюсь, грешил этим в молодости).
Колобок такой подлости от меня явно не ожидал. Глаза его моментально округлились, и оторвавшись наконец от обозревания носа, страшно выпучились. Нос же, лишившись приятного глазного общества, печально обвис, а пасть раззявилась, исторгнув из себя вдохновенный волчий вой. Однако это были все изменения, постигшие Колобка. Он и не подумал, подобно мячу, эффектно взлететь и, отскочив от стены, исчезнуть где-нибудь за поворотом. Нет! Этот негодяй клещом впился мне в ногу. Буквально обнял ее, как бы встретившись со старым, давно потерянным и чудесно обретенным другом. Хорошо еще, что пистолет свой обронил.
