— Ты слишком легко бросаешься из крайности в крайность, — сказала она тоном учительницы младших классов. — А чего ты ожидал? Повсеместного братания племен? И что, по-твоему, должна делать я? Оттолкнуть ютов — моих верных союзников?
— Нет. Но тебе следует хотя бы сбить с них спесь.
— Малькольм, дорогой, — заговорила она мягко, — мы появились здесь не для того, чтобы создавать Утопию. Нельзя браться за неосуществимые проекты. Нам необходимо одно — сильный плацдарм. А это означает — поощрять тех, у кого есть потенциальные возможности стать сильными. Подожди, ответь на один вопрос: спрашивало ли правительство твоей страны индейцев, желают ли они покинуть родные места, когда вам потребовалось освободить территорию для ядерного полигона?
Локридж беспомощно пожал плечами и заметил:
— Ты бьешь меня одними и теми же аргументами.
Сторм поднялась. Взгляд ее зовущих глаз волновал и манил.
— Особенно убедителен этот, — сказала она игриво.
— Нет-нет, проклятье, только не сейчас! — запротестовал Локридж. — Нет, я не могу. Человек должен хотя бы защищать своих друзей, а Ори — мой ДРУГ.
Сторм замерла. Какое-то время она стояла неподвижно, затем, пробежав легкими пальцами по черным, как ночь, локонам, вкрадчиво произнесла:
— Итак, опять она. Ну что же, я полагаю, это можно обсудить. Продолжай.
— Ну… Она не хочет в гарем Витукара!
— Разве он негодяй? Урод? Калека?
— Нет, но…
— Значит, ты хочешь, чтобы она осталась — как у вас говорят — старой девой?
— Нет, но…
— Может, у тебя есть кто-нибудь для нее на примете? Уж не твоя ли собственная кандидатура? — усмехнулась Сторм.
— О, Боже милосердный! — воскликнул Локридж.
— Ты же знаешь… ты и я…
— Не слишком ли высоко ты себя возносишь, мой милый!.. А теперь об этой девчонке. Брачные союзы сейчас неизбежны и весьма желательны. Брак — очень важный социальный институт для людей Боевого Топора, он поможет примирить их с туземцами. Ори наследница вождя своей общины. Витукар, как ты знаешь, имеет вес в своем племени и тоже вождь. Оба здоровы и молоды. Лучшего примера для остальных и придумать нельзя. Конечно, ей придется поступиться своей гордостью. Неужели ты так наивен, что веришь, будто она всю жизнь останется безутешной? Не полюбит своих детей? Или не сможет никогда забыть тебя?
— Я уверен в одном: она имеет право на свободу выбора, — сказал Локридж мрачно.
— А кого она может выбрать, кроме тебя, не желающего спать с нею? Или, о юный Малькольм, ты хочешь взять ее в жены? Но тогда тебе придется остаться здесь, мой дорогой, — в твоем веке она погибнет.
