— Джейсон уже здесь? — спросила она. — Почему ты не у него?
Может быть, хоть это заставит его уйти. Ведь он деловой человек и не привык зря тратить драгоценное время.
— Я пришел пораньше. — Он ухмыльнулся. — Решил, что следует потратить минуту-другую, чтобы заново познакомиться с сестренкой Джейсона. Ведь много времени прошло, правда?
— Десять лет. — Она не захотела уточнить: плюс два месяца и четыре дня.
Скупость ответа не располагала к дальнейшему разговору, но тут Роум заметил в ее руках ручку и бумагу.
— Что ты там пишешь? Неужели стихи? — поинтересовался он. — Уж не обо мне ли ты? Как я тебе показался?
Лисса еще дальше отодвинулась от него.
— Чего ради я стану писать о тебе?
И она демонстративно положила между ними свою сумку. Роум пожал плечами и вытянул вперед ноги. Насколько помнила Лисса, он всегда и везде чувствовал себя непринужденно. Она уставилась на его кроссовки престижной фирмы, пытаясь избавиться от навязчивых воспоминаний.
— Потому что тебе всегда нравились парни с обаянием и индивидуальностью. А я, — он схватил ее левую руку и ткнул ею себе в грудь, — я — твой идеал.
Лисса тщетно пыталась освободить руку.
— Пожалуйста, не скромничай, а то создашь у людей неверное представление о себе.
— Ну, ты же знаешь меня, — ухмыльнулся Роум. — Я самый скромный парень на свете.
Самодовольное выражение его лица опровергало это утверждение. Его рубашка была распахнута на груди, и, выдернув руку, Лисса только и могла сказать:
— Скромность — не совсем то слово, которое приходит на ум при виде тебя. И потом, почему ты не застегнешь свою рубашку?
— Сегодня жарко, — объяснил он.
— По термометру сейчас всего двадцать два градуса, — возразила Лисса.
— Да, но позже станет жарко, — стоял на своем Роум. Он всегда предпочитал, чтобы последнее слово оставалось за ним.
— Максимальная температура, которую обещали на сегодня, — двадцать три градуса.
— Вот видишь, — торжествующе сказал он, — будет жарче.
Лисса в отчаянии воздела руки к небу. Что бы она ни говорила Роуму, всегда было как об стену горохом. Он просто беззаботно шагал по жизни, усеивая пройденный путь женскими сердцами.
«Разбитыми, но, — мысленно вставила она, — очень счастливыми сердцами».
Набежавший ветерок набросил прядь волос ей на глаза. Прошло только дня два, как Лисса сделала себе новую прическу — коротко постриглась и завилась. Она никак не могла привыкнуть к ней после того, как долгие годы ходила с длинными прямыми волосами. Она чувствовала себя немного дискомфортно со стрижкой, и ей казалось, что с этими кудряшками она выглядит как…
