— Это опять Пацулка? — три минуты спустя спросила с порога кухни Икина мать.
— Нет, мама, — сказала Ика. — Это всего-навсего бифштексы.
— Жаль, — вздохнула мама. — Мне казалось, они должны были быть к обеду.
Никто ей не ответил. Дежурные повара молчали от смущения, остальные — из солидарности.
У Пацулки впервые за много лет на глаза навернулись настоящие слезы.
Тогда Икина мама весело улыбнулась, обняла Пацулку и погладила его белобрысую вихрастую голову.
— Не горюй, Пацулка, — ласково сказала она. — Мы не сомневаемся, что ты великий кулинар. А к обеду вполне можно изжарить яичницу.
Пацулка взял себя в руки и согласно кивнул. Сознание вины, однако, во второй раз за этот день заставило его заговорить.
— С луком, с колбасой или шкварками? — деловито осведомился он.
— С колбасой, — сказала мама и ушла.
Тогда Пацулка заговорил в третий раз, что выходило уже за всякие рамки.
Он произнес следующую фразу:
— Я ему этих бифштексов никогда не прощу!
Однако кому не простит, объяснять не пожелал. Закусив губу, он сердитым жестом приказал Катажине заправить суп, перемешать салат и снять наконец с огня компот, а сам занялся приготовлением яичницы: порезал аккуратными кубиками деревенскую, пропахшую можжевеловым дымом колбасу и приступил к следующему этапу сложного процесса, конечной целью которого должен был стать шедевр кулинарного искусства под названием «яичница с колбасой».
— Он ничего больше не скажет, — вздохнул Брошек. — Незачем даже расспрашивать — пустая трата времени.
— А мне когда-нибудь позволят сказать хоть слово? — обиженно спросила Ика.
Гибель бифштексов смутила и огорчила не только Пацулку. Поэтому Икин вопрос остался неуслышанным. Катажина колдовала над кастрюлей с супом, Влодек перемешивал салат, а Пацулка сосредоточил все свое внимание на приготовлении яичницы.
— А я, — сказала Ика, — видела Толстого.
— Да? — вежливо сказал Брошек. При этом лицо его сохраняло отсутствующее выражение: он, подобно Катажине и Влодеку, напряженно размышлял, кого имел в виду Пацулка.
Равнодушие слушателей довело Ику до тихого исступления.
— В конце концов, это не так уж и важно, — прошипела она. — Я всего-навсего видела Толстого… правда, при довольно странных обстоятельствах…
— Да? — повторил Брошек, постепенно приходя в себя.
— Ну и что? — рассеянно сказал Влодек. — И где же ты его видела?
— На дороге в Соколицу, — ледяным тоном ответила Ика. — Он ехал на мотоцикле «Нортон», пятисотка… если вас это интересует.
