— Да не надо, все уже прошло, — запротестовала Холли. Ожог был у самого плеча, ей не хотелось раздеваться, тем более посреди павильона.
— Извини, — улыбнулась Лавиния. — Я и в мыслях не держала тебя смущать. Не лечиться же ты сюда пришла. Может, по чашечке кофе?
— А как же стенд? — удивилась Трейси.
— С утра мало народу. Я попрошу Джеймса Хопкирка присмотреть.
Казалось, Джеймс Хопкирк был счастлив оказать Лавинии услугу.
— Теперь есть надежда, что и у меня появятся клиенты, — сказал он, усаживаясь между двумя стендами.
— Вы давно его знаете? — спросила Холли Лавинию по дороге в буфет.
— Джеймса Хопкирка? Мы большей частью встречаемся только на ярмарках. Он всю жизнь прожил в Виллоу — Дейле, кроме времен войны. Совсем ребенком он попал в концлагерь.
— В Германии?
— Да. И пробыл в нем почти четыре года. Там он научился рисовать. Ну, хватит о Джеймсе Хопкирке. Расскажите мне про пожар.
За чашечкой кофе с пирожными Холли с Белиндой поведали все о том злополучном вечере.
— Какое счастье, что вы выбрались оттуда живыми, — с облегчением вздохнула Лавиния.
— Мы — то в порядке. Но в газете опять пишут о нечистой силе, о колдовстве. Снова задевают вас.
— Чушь собачья, — отрезала Лавиния. — Никаким колдовством тут и не пахнет.
— Но как же, — запротестовала Белинда, — там были все признаки.
Лавиния отодвинула свою чашку и поднялась из — за стола.
— Ручаюсь, что это была инсценировка.
Детективный клуб поплелся за ней в молчании. Их озадачили слова Лавинии. Кому понадобилось разыгрывать сцены ритуалов черной магии?
Когда они вернулись, Джеймс Хопкирк как раз продавал что — то женщине с ребенком на руках.
— Опрелость. Раздражение от подгузников! — выкрикнул он. — Я дал ей кожную мазь.
— Прекрасно, — откликнулась Лавиния. Она сняла со стенда еще баночку и дала ее Холли. — Помажь. Заживет быстрее.
Холли помазала, как только пришла домой. К вечеру пятно покраснело и стало чесаться.
— Когда чешется, значит — заживает, — успокоила ее миссис Адамс.
Холли и сама так думала, а потому намазалась еще перед сном.
Она проснулась очень рано. Плечо жгло нестерпимо. Боль была в десять раз сильнее, чем раньше. Холли вскочила с кровати и зажгла свет. Краснота расползлась на всю руку, пошли волдыри.
Для мистера Адамса было достаточно одного взгляда на ожог, чтобы схватить Холли в машину и помчаться в больницу.
Молодая докторша покачала головой и сказала, что это уже третий случай за утро.
— Все с ожогами? — спросил мистер Адамс.
