- Представьте себе, Люда, он так и сказал! - Стас придал своему лицу каменное выражение, сузил глаза, поджал губы и передразнил майора из управления профилактики. "Если у вас появятся какие-либо соображения по поводу того, что произошло..."
Кахановский замолчал, погруженный в свои мысли. Его спутница с уважением поглядывала на космического волка, приехавшего навестить родственников погибшего товарища.
Взятый напрокат в аэропорту Иванково открытый двухместный роудер быстро шелестел по серебристой бетонке. Вокруг простирались сплошные луга с геометрическими проплешинами сенокосов. Стас с наслаждением вдыхал свежий воздух. По бетонке ездили редко, разве что туристы. Попутчица Стаса студентка второго курса Лесной академии - наконец осмелилась спросить:
- Вам нравится здесь у нас? Я родилась в этих краях и лучшего места, пожалуй, не знаю...
- Все дело в сравнении.
- Значит, вам здесь не нравится? - упавшим голосом сказала Людочка.
- Я бы не сказал, - Кахановский демонстративно понюхал воздух. Отличная смесь!
- Какая смесь?!
Стас рассмеялся.
- Под названием "Степь". Полгода мы с Костей дышали ею на станции, чередуя с "Кавказом" и "Тайгой", - Кахановский нажал на тормоз, колеса завизжали по бетону, и роудер остановился в нескольких метрах от стайки куропаток, гуськом перебегавших дорогу. - Вот несмышленыши из детского сада! Да, так "Степь", разумеется, сильно проигрывает этому нектару... И вообще, как выяснилось, жить на нашей Земле тоже неплохо!
- А глаза-то у вас грустные... Небось, о Ломовом думаете.
Кахановский покачал головой: его напускная веселость Люду не обманула.
- Скажите, Станислав...
- Просто Стас.
- Скажите, Стас, вот вы хотите увидеть тетю Ломового...
- А откуда вам известно, что именно тетю?
Людочка покраснела и отвернулась от Кахановского.
- С Авелиной Ивановной мы живем по соседству, я часто бываю у нее, все стены в ее доме завешаны рисунками и фотографиями облаков, их там сотни, Авелина Ивановна говорила, что все они сделаны ее племянником... торопливо, словно оправдываясь, заговорила девушка.
Стас нахмурился.
- Знаю я про это его увлечение.
- А Ломовой точно погиб? Ведь никто не видел его мертвым.
- Гарантия индивидуальной системы жизнеобеспечения - ровно двадцать часов. Потом конец. А я даже не знаю, успел ли он надеть скафандр, чтобы получить хоть это время.
...Если Косте повезло, то он еще двадцать часов дышал гадостью под названием "Степь". А ему, Станиславу Кахановскому, это уже не грозит. Никогда.
