— Бабушка, побойся бога, — только и мог произнести я.
— Не спорь, пожалуйста, — бабушка подняла руку. — Биология — очень перспективная наука, наука будущего. Станция юннатов недалеко от бассейна, и ты бы мог ходить туда сразу после плавания…
— Сразу после плавания я еду на музыку, — буркнул я.
— Верно, — сказала бабушка. — Но выход найти можно. Я скажу твоим родителям, и мы вместе подумаем…
Вот так так. И бабушка туда же.
Что они с мамой, глухие?
И маме, и бабушке я твердил, что мне надо сократить, уменьшить число занятий, а они почему-то подумали, что мне для полного счастья не хватает ещё станции юных натуралистов…
Что за странные люди взрослые.
Им говоришь одно, а они думают совершенно другое.
У меня осталась последняя надежда — дедушка.
Больше всех я люблю дедушку. Сам не знаю даже почему. Я редко его вижу, он меньше других бывает со мной. Да и когда вижу, он сидит, уткнувшись в свои блёсны, крючки, лески и перекладывает их из коробки в коробку.
Нет, всё-таки я знаю, почему люблю дедушку. Он единственный, кто меня ничему не учит. Ну абсолютно ничему, даже рыбной ловле.
А вдруг дедушка мне поможет?
Когда я рассказал дедушке, что из-за этих занятий я света белого не вижу, он заскрежетал зубами. Я ждал, что дедушка отпустит сейчас какое-нибудь словечко, вроде "эксплуататоры". Но неожиданно спокойно дедушка произнёс:
— Завтра увидишь.
— Что? — не понял я.
— Свет белый, — пояснил дедушка и покосился на дверь кухни, где бабушка мыла посуду. — Ты умеешь держать язык за зубами?
Это было уже ни на что не похоже, и я кивнул, мол, умею, не сомневайся.
— Завтра утром наденешь шерстяные носки и захватишь тёплый свитер, и вместо школы поезжай на вокзал. Я тебя буду ждать там. Задачу уяснил?
— Уяснил, — кивнул я, ошарашенный. — А куда мы собираемся?
Дедушка не ответил, только часто-часто заморгал.
— А куда вы собираетесь?
Услышав мой вопрос, из кухни вышла бабушка и теперь подозрительно поглядывала на нас.
Но дедушка недаром был когда-то военным. Он сразу сообразил, что надо ответить.
— Мы собираемся в бассейн, — сказал дедушка и, повернувшись ко мне, добавил: — Поторапливайся.
На улице я пытался расспросить дедушку, куда мы завтра отправляемся. Но мне не удалось вытянуть из него ни полслова. Дедушка решил, что и так наговорил липшего, а потому всю дорогу до бассейна молчал.
У бассейна мы распрощались до завтра, и дедушка предупредил, чтобы я вёл себя осторожнее, как бы родители ничего не заподозрили.
