Я выбежал во двор. Солнце влепило мне в лицо ослепительный заряд своих лучей. Снег радостно захрустел под ногами.
Наши ребята, как и на прошлой переменке, снова поддавались 6 "Б" — этим долговязым, у которых руки работали, как машины.
Я врезался к ним в тыл, забросал их снежками, засыпал снежной пылью. Кое-кого я просто толкнул в сугроб. 6 "Б" дрогнул, повернулся ко мне. И тогда ударили сзади наши. Натиск был таким стремительным, что 6 "Б" позорно бежал в разные стороны, оставляя на поле битвы галоши.
Меня, мокрого от снега, качали. Я взлетел вверх, и синее небо было так близко, стоило только руку протянуть — и достанешь.
Пока я выполнял пионерское поручение, я здорово отдохнул и во мне кипели богатырские силы.
Тут зазвенел звонок, и мы помчались в класс.
А двойку я получил вот как. Степан Александрович заметил, что я не слежу за опытом, а что-то записываю в тетрадь.
— Что ты пишешь, Коробухин? — спросил Степан Александрович.
— Выполняю пионерское поручение, — гордо ответил я.
Степан Александрович сказал, что пионерские поручения надо выполнять после уроков, и закрыл мою тетрадь с Юрием Гагариным на обложке.
Потом он вызвал меня к доске и попросил повторить то, что объяснял. Я, конечно, ничего не мог ответить, и Степан Александрович поставил мне двойку.
Я считаю, что это несправедливо, ведь я не занимался посторонним делом, а выполнял поручение.
— Вы только послушайте, что он написал, — ахнула Галка Новожилова после уроков. В руках у нее была моя толстая тетрадь.
— Кто написал?
— Что написал? — Ребята складывали книжки в сумки и собирались улепетывать из школы.
— Коробухин! — Галка потрясла в воздухе тетрадкой с портретом Юрия Гагарина на обложке. — Совет отряда поручил ему записывать сюда, кто и как ведет себя на уроках и переменках. И вот что Коробухин написал.
Ребята притихли. Когда произносили мою фамилию, они знали — будет что-то очень забавное. Я скромно сидел за своей партой, как будто весь шум не про меня и я вообще тут ни при чем. Сознаюсь, я немножко нервничал. Все-таки это было первое публичное чтение того, что я сочинил. Но виду я не подавал.
— Слушайте, — повторила Галка и откашлялась. — "15 декабря. Всю алгебру Миша Теплов глубокомысленно чесал в затылке, а надо было шевелить мозгами", — торжественно продекламировала Галка.
Ребята покатились со смеху. А Мишка Теплов торопливо отдернул руку. У него была такая забавная привычка. Когда Мишка хотел что-нибудь понять, задачку, например, он начинал чесать затылок. Но это Мишку не спасало. Двоечки вперемежку с троечками были основными жителями его дневника.
