Теперь им полагалось посмотреть друг другу в глаза. Понимающе и искренне.
Посмотрели. Браво. Все получилось как нельзя лучше.
— И еще, мне бы хотелось добавить… — начала девушка.
— Кстати, — перебил ее Алвис. — Я совсем забыл. Садись. Прошу тебя, садись.
Он указал на стул.
Ну уж нет, как бы она ни старалась перехватить инициативу, вести в этой игре будет он.
Девушка осторожно присела на краешек стула. Балахон, который был на ней надет, чуть слышно шуршал, и Алвис, тоже присев на край кровати, слыша это шуршание, позволил себе на мгновение расслабиться, полузакрыл глаза.
— Ты так любезен… — вполголоса сказала барчунианка. — Право, мне даже неудобно. Я ворвалась к тебе, накричала на тебя, вела себя очень бестактно.
Все-таки она переигрывала. Совсем чуть-чуть… Хотя игрой могло быть даже это переигрывание. А стало быть, барчунианка была более опытным и ловким противником, чем он думал.
Это должно было, его насторожить, но не насторожило. Даже наоборот. Он вдруг совершенно необъяснимым образом почувствовал к девушке в серебряной маске симпатию и расположение. Ему захотелось прекратить эту бессмысленную игру. И всего делов-то — спросить у барчунианки, что ей, в конце концов, от него надо…
Но нет. Игра уже началась. Теперь он вел ее не ради победы, а просто ради самой игры, из неистребимого азарта, более сильного, чем все прочие чувства.
И еще…
Он знал, что должен добиться уважения девушки. Иначе у них ничего не выйдет. Она должна, она обязана ему доверять. Достичь этого можно было лишь одним способом — одержать верх в словесном поединке.
Одержать верх? Хорошо, он это сделает.
Постороннему наблюдателю их беседа наверняка показалась бы пустячной болтовней, не стоящим внимания трепом. Но только не им. Дело было не в словах, а в том, как они произносились, в тонких, почти неуловимых для кого бы то ни было, кроме них, интонациях, в подтексте, понятном только им двоим, в неуловимой, разбросанной по всему разговору сети прозрачных и полупрозрачных намеков.
Это была настоящая схватка, и к концу ее, уже понимая, что все его атаки отбиты, Алвис, как ни странно, почувствовал некоторое облегчение.
За весь разговор он так и не смог заставить девушку проговориться, выудить из нее какие-то сведения, которые потом можно будет против нее использовать. Правда, и ей, Алвис был в этом уверен, не удалось вытянуть из него хоть что-то мало-мальски стоящее.
Значит — ничья. И нужно срочно менять стиль разговора. Прямо сейчас. Пока они не зашли в тупик, из которого, он это знал, выбраться будет не так-то легко.
