— Мишени? — переспросил Вася, разглядывая латаный-перелатаный самолет. — Как они действовать-то должны?
— Ну, кто-то из вьетнамцев взлетает на ней, стопорит рули — и катапультируется. Самолет сам по себе летит какое-то время по прямой. А капитан сбивает, — пояснил техник. — Обычных-то радиоуправляемых мишеней нема, вот и изгаляемся. Эти машины все равно уже списали, даже восстанавливать не хотели…
— Понятно… Извини, Дим, капитан пришел, — Вася разглядел в глубине ангара Хваленского и поспешил к нему.
— Бывай, — техник вздохнул и снова повернулся к самолету.
Вечером, когда все занятия закончились, лейтенанты вернулись к себе в хижину. Капитан прибыл чуть позже. Ашот в это время чистил пистолет, сидя за столом, а Вася с Володей играли рядом в шахматы.
— Вольно, — шутливо произнес капитан, входя в хижину. Сбросив мокрую плащ-палатку, он сел на свою койку и стал что-то записывать в блокнот.
— Товарищ капитан, может, к нам за стол подсядете? — предложил Ашот, ловко собирая пистолет. — А то ж на койке неудобно писать…
— Можно, — Хваленский перебрался за стол. — Вот что, парни, если хотите письма домой отправить — пишите сейчас. Утром Вован в Ханой поедет, передаст их в наше посольство. Только не вздумайте писать, где именно служите и чем занимаетесь. Военная тайна все-таки.
— Во блин! — Вася от радости стукнул себя кулаком по коленке. — А я как раз спросить хотел про это самое… Ребята, бумаги ни у кого не завалялось?!
— Есть немного, — отозвался Ашот, извлекая из вещмешка чистую тетрадку. — Держи! Володь, ты писать будешь?
Володя ответил не сразу. Он сидел над доской, задумчиво глядя на перемешавшиеся в ходе сражения черные и белые фигуры, и вспоминал тот зябкий мартовский вечер, когда последний раз видел Лилю. «Писать ей или нет?» — думал он. «Вроде тогда отказалась встретиться, наверное, и писать теперь не стоит, но… Может, не со зла отказалась? Или все-таки умышленно? Хрен его теперь разберет, вдруг и на этот раз не ответит…».
— Володь, не спи! На! — Ашот придвинул к нему разлинованный лист бумаги и ручку. — Пиши. Родителям пиши. И ей пиши.
Володя вздрогнул.
— Давай, — пробормотал он и, помедлив, написал: «Дорогая Лиля, привет тебе из жаркой южной республики…».
Рядом строчили послания Вася и Ашот. Первый как начал, так и не останавливался, пока не исписал весь двойной лист, второй в раздумьях грыз ручку и время от времени разражался затяжными абзацами. Капитан же писал спокойно и ни на кого не глядя, — и письмо его было короче всех:
