— Я посмотрю наш дом, — сказал Гришка матери.
Она не ответила. Он взбежал на верх оврага, чуть помедлив, стал взбираться на черемуху. Сначала поразил непривычный вид поля у Старорусской дороги. На месте скотного двора громоздилась куча исковерканных бревен. В деревне пылали десятки домов, одни уже догорали, из других высоко в небо рвались светлые языки пламени. В образовавшийся на миг просвет увидел свой дом. Хотел спускаться и порадовать мать, но налетела новая партия самолетов, и дом, словно игрушечный, собранный из легких палочек, поднялся вверх, чуть задержался там и, рассыпавшись, рухнул вниз. Гришка зажмурился, а когда открыл глаза, на месте дома полыхал еще один громадный костер.
А самолеты все кружились и кружились в своей адской карусели и сбрасывали новые бомбы на сметенную с лица земли деревушку. Новые языки пламени продолжали прорываться то тут, то там сквозь черные синие и серые клубы дыма.
* * *
В сумерках фашисты обстреляли Валышево из минометов. Под прикрытием их огня в наступление пошли цепи автоматчиков. Остававшиеся еще в деревне красноармейцы стали отходить за реку к Ивановскому. Одного раненого, видел Гришка, немцы схватили, избили прикладами и куда-то увели. Двое бойцов направлялись почему-то в сторону немцев.
— Вы не туда идете! Там нашего только что схватили! — крикнул мальчишка.
Красноармейцы не остановились и не повернули назад. Парнишка подумал, что они идут выручать раненого, но бойцы побросали винтовки и подняли руки. Еще какое-то время он надеялся, что бойцы сделали это нарочно — дадут фашистам окружить себя, а потом забросают их гранатами, — но эти двое сдавались в плен. Их обыскали и, подгоняя прикладами, повели в тыл. И раненого били, и этих тоже.
А в Ивановское фашистов долго не пускал какой-то отчаянный пулеметчик. Как только сунутся на мост, он их полоснет из окна второго этажа стоящей на берегу чайной. Откатятся — молчит. Ступят на мост — снова откроет огонь. Когда автоматчики подожгли здание, пулеметчик перебежал в гумно и снова преградил им дорогу. Фашисты хотели взять его живым, кричали, чтобы сдавался. Он отвечал короткими очередями.
Позднее ивановские рассказывали, что в гумне и погиб оставшийся неизвестным герой-пулеметчик.
До бомбежки Валышево напоминала букву Т, у которой левое плечо явно длиннее правого. Видно, начинали застраивать деревню от Старорусской дороги, потянули вглубь, а потом, чтобы не спускаться в низину, пришлось делать и поперечную улицу. Теперь лишь в конце левого плеча остались несколько домов, сохранился дом Савихи, весь скособочившись, вот-вот рухнет, стоял дом Пушкарихи. По счастливой случайности ни одна бомба не попала на подворье родного дяди Гришки по отцу Тимофея и его жены Варуши, но автоматчики при наступлении обстреляли дом зажигательными пулями, и он тоже сгорел наполовину.
