И увидел, что офицер его не понимает.
— Я поеду, — сказал он, вставляя ногу в стремя. — Прощайте… и спасибо вам за всё…
…Ковыльная степь распахнулась перед ними в тот момент, когда Олег догнал Генку.
СНОВА ТАМ, ГДЕ СТОЯТ ЧАСЫ.
В степи притихли даже неугомонные Борька с Олей. Когда Олег предложил отправить их домой, Олька просто вцепилась в рукав Саши, Борька помотал головой и тихо попросил:
— Ну пожалуйста… когда всех выручим…
Олег мысленно вздохнул и чертыхнулся. Ход мыслей Борьки был ясен, как вода того родничка, возле которого они остановились: может, всё-таки, его возьмут "на дело"?
Как же. Если честно, Олег начинал подумывать, что "на дело" не стоит брать даже Артура. Ребята и так получили "по полной", пусть отдыхают, а уж он как-нибудь сам. Один. Не привыкать. Как говорит Князь: "Одна не болит голова, а и болит — так одна…"
Костёр развели, когда начало темнеть — "просто так", чтобы был огонь. Недалеко от родничка расставили высушенные до лёгкой белизны ветви несколько уже совершенно неопознаваемых деревьев — получившиеся из них дрова сгорали быстро, жарким прозрачным пламенем. Неподалёку то и дело стучали колёсами поезда, все начинали вертеть головами, хотя Олег предупредил о здешних фокусах.
Все — кроме Генки.
Его не было слышно и почти не было видно. Сашка держалась с ним ровно, Олька — никак вообще. Артур не замечал так явно, что это само по себе оскорбляло. А Борька начал с того, что наорал на старшего мальчишку, когда тот
74.
положил в костёр слишком большую (по мнению Борьки) ветку — а закончил тем, что вылил на колени Генки кружку с горячим чаем.
Тот дёрнулся всем телом, но потом молча стряхнул с хаттских форменных штанов воду и тихо сказал:
— Извините… — и это слово ударило, покоробило Олега.
— За что? — резко спросил Артур. Генка промолчал, а Олег поманил Борьку за собой:
— Пошли ещё дровишек принесём.
— Пошли, — с вызовом отозвался Борька, вставая.
Они отошли к деревцам и стали ломать ветки. Потом Олег тихо сказал:
— Не трогай его. Я не приказываю, я прошу. Он сам мучается, ты ему больнее всё равно не сделаешь. Да и нечестно это — так пытать человека.
— Я пытаю?! — изумился Борька, прижав к себе охапку ветвей. Его синие глазищи буквально брызнули искренним удивлением. — А он не сам себя пытает? И за дело! Он в сто раз сильней меня, а даже по морде не дал сейчас, потому что знает, что за дело получает!
— Борис, — Олег положил руку на плечо Борьке, — вот тебе вопрос: ты меня уважаешь?
