Уверенность его приобрела крепость железобетона, армированного сталью, когда, отойдя чуть в сторону, он обнаружил около какого-то стрельбища, где спешно засыпали песком кровавые пятна, дубинку кадета. На секунду Олег перепугался, но потом решил, что едва ли Артур попался или убит. Собственно, никаких причин для такой уверенности вроде бы и не было… а вот уверенность — была. Олег мимоходом стянул с лотка у возбуждённо обсуждающего что-то с соседом разносчика оранжевый фрукт и, откусывая от него большие куски, стал осматриваться внимательней.
Фрукт оказался совершенно неизвестным, сладковато-мучнистым, похожим на банан — и в то же время имел неизменно присутствующий во всех тропических плодах привкус земляники. А внимательный осмотр опять же ничего не дал. Ясно было только — тут что-то произошло, и в этом чём-то активно участвовал Артур. Оставалось надеяться, что это не было попыткой захвата власти.
Оставаться у ворот дальше было не слишком разумно. Олега неожиданно охватило ощущение, что его внимательно рассматривают. А это могло и не быть ощущением — да, лениво поведя вокруг глазами, Олег убедился, что на него смотрит один из стражников у ворот. Неужели запомнил входивших в город утром мальчишек?
Но стражник отвёл глаза, а Олег, доев фрукт (внутри оказалась круглая косточка, которую он щелчком из пальцев запулил в спину какому-то "полицейскому" в кожаном доспехе и довольно подумал "хамею"), быстренько сдёрнул от ворот.
Поиски хороших продуктов довольно быстро привели его на улицу, почти
104.
сплошь застроенную двухэтажными зданиями, украшенными солидными вывесками с изображениями счастливых рыб, довольных телят-поросят, дымящихся булок и прочего. Судя по тому, что входили-выходили туда-сюда люди прилично одетые, которых ожидали на улице один-два слуги (или раба?), торговали тут не собачьим студнем и не ливерной колбасой.
Правда, переступив порог первой лавки, Олег ощутил внезапно себя так, словно вошёл в лучший продуктовый магазин Фирсанова, одетый в драные шорты и босой после того, как всё утро месил глину и забыл помыться. Это было глупо и неожиданно, но мальчишка по-настоящему впал в ступор сразу за порогом и был готов к тому, что его элементарно вышвырнут.
Однако, выяснилось, что торговцы тут достаточно терпимы и демократичны. Наверное, были в городе лавки, куда Олега и правда не пустили бы на порог, но не на этой улице. Правда, сперва его почти везде встречали хмурым взглядом — или даже удивлённым взглядом: мол, ну обнаглели побирушки! — но после появления монет становились равнодушно-услужливыми: дескать, глаза б на тебя не глядели и провались ты, но уж если есть деньги…
