— Если так, почему я еще не беременна? Ведь мы никогда не предохранялись?
— А если без внешних проявлений фертильность невозможна?
— То есть, пока глаза не синие — сплошное бесплодие?!
— Ну, да!
— Логично, но сложно.
— Генетика очень непростая наука, родная. А загадки природы — еще сложней.
— Ну почему я заболела, то есть "проснулась" именно тогда?
— Не знаю, может это заложено где-то? Например, дети только после двадцати трех лет.
Я не смог не засмеяться.
— Лайо, перестань!
— Ну что? Завтра летим на Орию? — спросил я.
— Да! Недаром — это моя любимая планета. Ведь там, похоже, прошло мое детство.
— А хочешь, я буду называть тебя Омния?
— Нет, только Елена. Я так привыкла.
— Ты знаешь, я бы немного поспал, — заключил я, потирая уставшие глаза. — А ты?
— И я, — согласилась она.
Мы забрались под одеяло и попытались уснуть. Я закрыл глаза, но отключиться никак не мог. Елена лежала молча, не шевелясь. Я повернулся к ней, нагнулся и заглянул в ее лицо: глаза были открыты и слезились. Ничего не говоря, я взял ее на руки и сел в кровати, вытянув ноги. Она прижалась ко мне:
— Лайо, пожалуйста, займись со мной любовью, — попросила она.
— Елена, это не средство от душевной боли.
— Ты меня не хочешь?
— Я всегда хочу тебя, любимая. Но сейчас, я думаю, тебе лучше поспать.
— Ты не понимаешь! — взмолилась она. — Мир, который меня окружает, больше не будет прежним. И я никогда не буду прежней. Но ты, Лайо, я не хочу потерять то, что есть между нами. Поэтому, я прошу тебя любить меня сейчас.
— Ты боишься, что та Елена, которую ты знаешь, исчезнет, когда к ней вернуться воспоминания Омнии. Но ты должна понять, что твое я уже никогда не измениться. Будешь ты Еленой, или Омнией, или кем-то еще. И ты не перестанешь любить своих отца с матерью, брата или меня. И близость, которая есть между нами, для тебя все равно останется неизменной.
— А если я скажу тебе, что очень сильно сейчас хочу тебя, это поможет? — она подняла на меня свои заплаканные глаза и улыбнулась.
— Это не по правилам, Елена!
— К черту правила, Лайо!
И я не устоял. Она знала, какую власть надо мной имеет. И я понимал, что ей это нравиться. И снова во всем Мире оказались только мы. И ее прекрасное лицо, изнемогающее от удовольствия, которое я ей дарил, навсегда останется в моем сердце.
