Мы работали в мастерской. Во двор вошел плотный человек в меховом пальто, в высокой барашковой шапке и по-хозяйски оглядел двор. «Николай» вышел узнать, в чем дело. Я был изумлен, когда увидел, что человек панибратски хлопнул «Николая» по плечу.
— И вы здесь? Признаться, не ожидал. А я теперь в городской управе. Вот вещи теплые для нашей армии собираю.
— Для какой армии? — машинально спросил «Николай».
— Для немецкой, разумеется.
Не спрашивая нашего согласия, человек в барашковой шапке записал «Николая» и меня на две пары теплого белья и ушел, пообещав, что за вещами заедет попозднее.
— Знает меня по Феодосии, — сказал расстроенный «Николай». — Я был зампредгорсовета, а он следователем в прокуратуре. Но это было пять лет назад. Может быть, забыл, мерзавец, мою фамилию.
Нас очень встревожила встреча с этим ревностным немецким служакой. Мы даже думали переправить «Николая» куда-нибудь в другое место, но тут разыгрались события, перевернувшие все наши планы.
К рождеству погода резко изменилась. Ударил мороз, подул холодный ветер, хлопьями повалил снег. На море бушевал свирепый шторм. Немцы не допускали и мысли, что в такую погоду большевики смогут начать какие-либо боевые операции. Переводчик рассказал, что гестаповцы готовятся праздновать рождество и даже очередные расстрелы крымчаков перенесли на новый год.
Наша авиация всю ночь бомбила военные объекты немцев. К этому мы уже привыкли, но вдруг перед рассветом в реве шторма послышались выстрелы и началась канонада с моря. Немцы тоже открыли огонь.
Происходило что-то важное. Никто у нас, конечно, не спал, и на осторожный стук в дверь я тотчас выбежал наружу.
Вошел взволнованный «Семен».
— Десант!
— Откуда ты знаешь?
— Только что вернулся из комендатуры переводчик. Перепуган насмерть.
Из дома в дом передавались самые противоречивые слухи. И только позднее, когда город был уже очищен от немцев, я узнал, как все происходило в действительности.
Пока немцы веселились, справляли рождество, корабли Черноморского флота незаметно подошли ночью к берегу и начали высадку десанта в разных пунктах Керченского полуострова. Шторм достигал одиннадцати баллов. Волны грозили выбросить корабли на берег, а высаживающихся десантников унести в море.
Но моряки прыгали в ледяную воду, под немецким огнем выходили на берег и, мокрые, на десятиградусном морозе вступали в бой.
27 декабря шторм продолжал свирепствовать. Десантные группы в Камыш-Буруне, ожидая подкрепления, засели в развалинах железорудного комбината и заняли оборону. Перешли к обороне и части, высадившиеся в районе Ене-Кале, по другую сторону Керчи.
