— Я тоже об этом не раз задумывался, — вздохнул Василий, — но не знаю, что делать. Человек я беспартийный, знакомых таких не имею, кто мог бы помочь.
— Об этом я и хочу с Вами поговорить. На днях я встретил одного человека. Он мне откровенно признался, что связан с подпольной организацией. Ему дали задание организовать советски настроенных людей. Он хочет и меня привлечь к этой работе. Я решил посоветоваться с вами. Думаю, нужно пойти на это. Мы же русские люди и не можем примириться с оккупантами.
— Это вы, Петр Иванович, правильно сказали! — с жаром отозвался Василий. — Русскую душу у нас никто никогда не вырвет.
— Мой знакомый так и говорил. Плохо, что оружия у нас нет.
Василий подумал, видимо окончательно решившись, подозвал меня к окну:
— Видите?
За окном у нас была огромная воронка — еще от немецкой бомбы. Местность болотистая, воронка сразу наполнилась водой, она так и стояла вечной лужей.
— Там на дне винтовок двенадцать. Наши побросали. Я сам свою винтовку туда бросил. Можно достать, вычистить. У меня есть и люди. Только сигнал подай — пойдут куда угодно и оружие найдут.
— Очень хорошо! — обрадовался я. — Свяжитесь с этими людьми. Организуйте сначала небольшую группу, три — пять человек. Если людей будет больше, организуйте вторую группу. Назначьте руководителей, возьмите на учет все оружие. Смотрите, чтобы эти люди друг друга не знали. И вообще, все дело нужно держать в строжайшем секрете.
— Это я отлично понимаю. Один болтун всех может загубить.
— Безусловно. Давай, Василий, действуй! Связь держи со мной, а я буду докладывать подпольщику.
— Согласен!
Еще я ему сказал, что нужно установить наблюдение за немцами, узнать, где какие их части расположены, где какие огневые точки находятся. На том берегу все должны знать.
— Понятно, разведка необходима, — ответил Василий.
— Сделайте так, чтобы каждый патриот ею занимался.
— Все будет сделано.
— А какое ваше мнение о Ларчике? — спросил я его перед уходом. — Вы знаете его больше, чем я.
Василий помялся:
— Ларчик хороший парень, но невыдержанный, выпить любит. Последнее время он что-то все навеселе и песни распевает. Что у него за радость такая, не знаю. С ним о таких делах я бы не советовал вам говорить.
Я забеспокоился. Ведь Ларчику-то был известен тайник с моим портвейном в курятнике!
На другой день я зашел к Ларчику. Вместе с сынишкой он лежал на кровати и громко пел. Увидев меня, он сразу умолк.
— Слушай, друг мой: ты что-то часто стал песни петь.
