— Ну как же! Раньше в России был царь, земля была у помещиков, рабочие работали по пятнадцати часов. Народ был темный, неграмотный. При Ленине земля перешла крестьянам, рабочие стали работать восемь часов, все дети учатся, культура стала подниматься. В Германии тоже высокая культура, — добавил я, чтобы смягчить разговор.
— Да! — самодовольно переглянулись солдаты.
— Сколько членов в партии большевиков? — спросил солдат.
— Не знаю. Я беспартийный. Читал в газете, будто шесть миллионов.
— Большевиков шесть миллионов, а населения сто девяносто миллионов. Почему же все солдаты дерутся за Сталина?
— Молодые русские очень любят драться, — ответил я серьезно. — Я сам, будучи мальчишкой, любил драться. Бывало из носу кровь бежит, а все дерешься.
Немцы переглянулись.
— А далеко до Урала? Холодно там?
— Очень холодно. Я там был. Сбежал от холодов. Но как же вы на Урал попадете? Надо сначала Москву взять.
Солдат сказал развязно:
— В Москве большевики потопили три миллиона жителей. Фюрер приказал нашей армии отойти от Москвы на тридцать километров и не входить в нее до тех пор, пока иностранные журналисты не приедут в Москву, чтобы убедиться в варварстве большевиков.
В комнату вошел ефрейтор, и солдаты оборвали разговор. Я закончил работу и ушел, обрадованный благополучным окончанием столь неожиданных приключений.
«Николай», видно, очень волновался.
В мастерской я все ему рассказал. Мы сделали выводы; «У немецких солдат нет уже прежней уверенности в победе. И с Москвой у них дело не вышло. Москва — наша».
Известие о том, что Москва наша, постарались немедленно распространить.
Мы посмеивались: гитлеровский дурачок Отто утопил в метро полтора миллиона, зенитчики — три. Интересно, сколько утопят другие?
Согласно решению комитета, я сообщил Лидии Николаевне пароль и поручил ей разыскать наборщицу Никишову.
Лидия Николаевна пошла в типографию. Она назвалась старой знакомой Никишовой. Один из рабочих сказал ей, что Никишова наниматься еще не приходила. Срок, в течение которого она должна была «отсиживаться», еще не кончился, и нам ничего другого не оставалось, как ждать.
Я считал, что уже пора привлечь к подпольной работе Василия. Пригласив его к себе на чай, я как бы между прочим сказал:
— Вы уже знаете, что Ростов на Дону взят Красной Армией?
— Слышал.
— Идут упорные слухи, что у нас вот-вот должен высадиться десант.
— Это и по поведению немцев заметно: сильно нервничают.
— Нам нужно чем-то оправдать перед Красной Армией свое пребывание на оккупированной территории.
