В городе было много разрушений. Особенно пострадали набережная и улицы, прилегающие к порту. На мостовой и на тротуарах зияли воронки от бомб, валялись неразорвавшиеся снаряды, камни, куски металла, убитые лошади. В разрушенных домах копошились люди, собирали уцелевший скарб и уходили на окраины. Наш дом оказался наполовину разрушенным взрывной волной. Через дыру в крыше светилось небо. Перепуганные хозяева грузили вещи на дроги.
Старуха и слушать не хотела моих уговоров:
— В деревню от греха! В деревню!
Они обещали, что как только будет поспокойнее, вернутся в город, починят дом, и я снова буду у них жить. Но пока что я был вынужден перетащить свои вещи на явочную квартиру.
С этого дня немцы начали ежедневно и методично бомбить Керчь. Встречаться с людьми стало гораздо труднее; из Рыбакколхозсоюза приходилось отлучаться часто и надолго.
Сослуживцы вообще относились ко мне, как к человеку чужому, довольно настороженно. Однажды, придя на работу, я заметил, что меня рассматривают особенно испытующе.
Я спокойно сел за свой стол рядом с молодой девушкой-счетоводом.
— Петр Иванович, куда вы все уходите? — спросила девушка.
— Председатель гоняет по разным поручениям.
— А как вы думаете, когда немцы будут в Керчи?
— Этого я вам не могу сказать. Может, они и совсем здесь не будут.
— А сегодня нас будут бомбить?
— Не знаю.
— Нет, вы все же скажите, куда вас председатель посылает? — допытывалась она, покраснев.
— Об этом я ему докладываю. Если вас интересует, спросите у него.
Она замолчала, схватила со стола какую-то бумагу и исчезла. Через некоторое время появился наш парторг. Он начал расспрашивать меня, откуда я, где работал, не состоял ли раньше в партии и почему не принимаю никакого участия в общественной жизни коллектива.
— Я уже старый и больной человек, — ответил я. — Слава богу, у нас для общественной работы молодежи хватает.
Когда парторг вышел, я направился к председателю.
— Кажется, меня сотрудники в чем-то подозревают?
— Подозревают! — Он засмеялся. — Счетовод мне сказала: «Знаете, кого вы приняли на работу? Немецкого шпиона. Мы заметили: как только он уходит с работы, начинается бомбежка». Они считают, что вы сигнализируете немцам. У вас какая-нибудь немецкая книжка есть?
Я действительно запасся немецким учебником и подучивал грамматику, слова. Часто приносил учебник в портфеле и оставлял его в ящике стола.
— Ну, вот и попались! Они сделали у вас в столе обыск и обнаружили эту книжку. Теперь паргорг требует, чтобы я принял меры.
