— На месте старика я бы отправился в Рим и попытался бы найти там себе сторонников, — заметил Владигор. — А он устраивает пир на весь мир… М-да… на эти деньги можно нанять сотни две бойцов…
— Он думает не о бойцах, а о смерти… — ответил Филимон равнодушно, точь-в-точь настоящий римлянин.
— Здесь? На пиру?
— Римляне любят умирать в приятной обстановке.
Владигор взглянул на старика, возлежащего в пурпурной императорской тоге, с венком из цветов на голове. Ни тревоги, ни страха не было на загорелом широком лице Гордиана. Он чего-то ждал, но лишь самый внимательный наблюдатель мог бы это заметить. Когда переменили столы и подали фрукты и печенье, в триклиний проскользнул человек, вид которого среди нарядно одетой прислуги и разряженных и надушенных гостей казался более чем неуместным. Он был покрыт пылью, и от него несло лошадиным потом. И все же его допустили к Августу. Он склонился к самому ложу и торопливо зашептал на ухо императору. Впрочем, он не успел договорить до конца — Гордиан оборвал его речь нетерпеливым жестом, и гонец исчез. А пир продолжался как ни в чем ни бывало.
Гордиан подозвал раба и что-то вручил ему, при этом указав на Владигора. Раб передал синегорцу вырезанное на камне изображение юноши, почти мальчика, с большими, чуть навыкате глазами и прямым, тонко очерченным носом.
— Ты великий халдей, Архмонт, ты в точности предсказал мне судьбу моего сына, — сказал Гордиан. — Теперь предскажи будущее этого юноши…
— Ну вот, что мне делать? В потоке времени я этого парня не видел… — шепнул Владигор Филимону.
— Да скажи первое, что придет на ум. Либо ждет его удача, если съест завтра поутру печень свиньи, либо умрет от трясучки, если повстречает по дороге двух горбатых старух, к тому же лысых…
Владигор погрозил кулаком Филимону так, чтобы никто не заметил, и, повернувшись к Гордиану, сказал:
— Этот юноша станет великим человеком в Риме, если избегнет опасности, которая угрожает ему в ближайшие дни.
Гордиан молча кивнул, и по его знаку раб передал камею ее владельцу, а синегорцу вручили новый кожаный мешочек. Видя, что Владигор не торопится принимать щедрый дар Гордиана, Филимон бесцеремонно завладел наградой.
— Прекрасно, князь, наконец-то ты начинаешь входить в роль!
В этот момент Гордиан Африканский поднялся и в сопровождении двух темнокожих атлетически сложенных рабов покинул триклиний. Не в силах больше лежать в дурацком венке и поглощать одно изысканное блюдо за другим, Владигор встал и направился следом за императором. Но, выйдя из столовой, он очутился в атрии, из которого выходило множество дверей. Все они оказались закрыты, и определить, за которой из них сейчас находился хозяин, было невозможно. Но тут одна из дверей распахнулась, и в атрий заглянул смуглолицый человек в белой тунике. Не заботясь, какое он производит впечатление, Владигор шагнул к нему:
