Слушание и обсуждение беседы: „Кого мы должны послать в Верховный Совет СССР“. Беседа транслируется по радио из Москвы. Начало ровно в 6 час. 30 мин. вечера.
В 9 часов вечера в доме стахановца Федорова „Домашний концерт“. Выступают с новой программой наши кружки — музыкальный и хоровой.
15-го — вторник.
Очередные занятия кружков — агроминимума и стрелкового.
На площадке — доклад: „Что показал суд над троцкистско-бухаринскими бандитами“. Докладчик — секретарь РК ВКП(б) Зимин.
Примечание. Книжная передвижка работает в эти дни в свои обычные часы.
Е. Волгина».
«Вот тебе и глушь!»
Он вынул записную книжку и целиком переписал объявление.
Из соседнего переулка, громыхая, выехала телега; на ней тесно сидели шесть девушек.
— Здравствуйте, красавицы! Без выходных живете?
Девушка в брезентовом пиджаке, правившая лошадью, черноглазая, с хмуро сдвинутыми бровями, мельком скользнула по нему сердитым взглядом.
— Выходные бывают у Симона-гулимона да лентяя преподобного. Тебя, случайно, не Симоном звать?
Остальные громко рассмеялись, но Федя не смутился.
— Случайно, по-другому, — засмеялся он. — Не скажете ли: товарищ Волгина во сколько приходит?
Девушка придержала лошадь.
— Приезжий, что ли?
— Приезжий.
Она оглянулась на подруг:
— Сказать?
— Скажи, Люба. Может, по делу, — зашумели они, с любопытством разглядывая незнакомого парня.
Он стоял перед ними — сильный, широкоплечий, в рубахе с расстегнутым воротом и с засученными по локоть рукавами.
Густые брови Любы дрогнули, складка между ними разгладилась, и лицо ее от этого сразу стало добродушным и приветливым.
— Парнишка ты вроде ничего, скажу… Когда мы на конюшню шли, Катя у себя была.
— В Ожерелках?
— Да нет, в сельсовете.
Федя удивленно посмотрел на подпись внизу объявления, затем опять на девушек.
— Разве она больше не избачка?
— Избачка. Только у нее теперь еще другая работа, — вмешалась в разговор девушка в голубой кофточке. — Она у нас секретарь.
— Секретарь?
— Комсомольский, — пояснила Люба и тронула лошадь.
Федя постоял, пока телега скрылась за углом, и зашагал обратно.
* * *
Катя сидела в сельсовете одна за столиком, заваленным книгами и брошюрами.
— Извините, товарищ Волгина… — Федя переступил порог и остановился, изумленный. — Такая молодая?
Катя отвлеклась от книги и взглянула на него не то с досадой, не то с удивлением, потом засмеялась.
— И сам не больно старик.
— Как сказать. Еще столько, полстолько да четверть столько — и стариком буду.
Он подошел к столику и протянул ей руку:
