Глаза ее сузились, и пристальный взгляд опять пронзил меня насквозь.
— Верь мне, — сказал я.
Но сам все стоял на пороге.
— Дело не только в опасности. Понимаешь, я боюсь, что ты не можешь это увидеть. То, что вижу я. Вдруг мне кажется?
Она сжала мою руку.
— Я увижу все, что там есть, — шепнула она. — Веди.
Я включил фонарик, и мы ступили внутрь. По полу зашуршали-затопали чьи-то лапки. Я почувствовал, что Мина дрожит. Ладонь у нее вспотела.
Я покрепче взял ее за руку.
— Не бойся. Только держись поближе ко мне.
Мы пробирались среди мусора и ломаной мебели. На одежду и кожу тут же налипла паутина, нас облепили дохлые мухи. На потолке что-то скрипело, из прогнивших досок падали пыль и труха. Буфет уже виден. Он все ближе, ближе. Я тоже начал дрожать. Вдруг Мина никого не увидит? Может, он мне все-таки привиделся? Просто сны и явь бессмысленно перемешались в голове.
Я посветил в щель между стеной и буфетом.
— Опять ты? — отозвался скрипучий голос.
Мина чуть не вскрикнула. Рука ее стала холодной и деревянной. Я потянул ее за собой.
Все нормально, — шепнул я ей на ухо. И уже громко продолжил: — Я привел мою подругу, как обещал. Ее зовут Мина.
Он взглянул на нее мельком и снова прикрыл глаза.
Я протянул ему бутылку пива.
И это я тоже принес.
Он глянул и засмеялся, как всегда без тени улыбки.
Я протиснулся к нему. Открыл бутылку специальным лезвием швейцарского ножа и присел на корточки. Он откинул голову, позволив влить пиво прямо ему в рот. Сглотнул. Немного пива вытекло из уголков рта, по подбородку, на лацканы черного пиджака.
— Нектар, — произнес он. — Пища богов.
Он снова откинул голову, приглашая влить ему в рот еще пива.
Я оглянулся на Мину, маячившую в темноте, на ее бледное лицо, круглые глаза, изумленно приоткрытый рот.
— Кто вы? — прошептала она.
— Мистер Вы-меня-достали, — проскрипел он.
— Я говорил с врачом, — сказал я. — Не с доктором Смертью. А с таким, который может вам помочь.
— Никаких врачей. Никого. Ничего. Оставьте меня в покое.
— Но вы умрете. Рассыплетесь в прах.
— Рассыплюсь. Непременно. — Он снова откинул голову. — Еще пива.
Я влил ему в рот несколько глотков.
— Я еще кое-что принес, — сказал я и протянул ему капсулу с рыбьим жиром. — Некоторые люди говорят, что для них это единственное спасение.
Он принюхался.
— Рыбой воняет, — проскрипел он. — Юркие, скользкие, чешуйчатые, склизкие.
Мои глаза наполнились слезами.
— Он так и сидит здесь, — сказал я в отчаянии. — И ни о чем не думает. Словно ждет смерти. А я не знаю, что делать.
