— Мне плевать, кто они такие! Беда пришла с севера, туда же увели моего сына. Если Бринст не может навести порядок в своем доме, ему следует помочь. А как это у нас получится — будет видно.
— Ты предлагаешь нанести ответный визит? Соседние вожди уже совершили несколько вылазок на деревни Далгании. Полагаю, следует ожидать вовлечение регулярных войск со стороны Бринста.
— Мы не собираемся проливать невинную кровь. Подготовь группу бойцов из моей личной гвардии, усиль ее парой серьезных магов и отправь по следам чужаков. Я хочу вернуть сына и отомстить за своих людей. И именно тем, кто это сделал, — Вождь снова сел в кресло, выдолбленное из цельного ствола дерева. — Не возражаешь, если я возглавлю отряд?
— Буду только рад.
— Я тоже пойду с бойцами, — поднялся старший волшебник племени. — Чужаки весьма искусны в магии, значит, идти должны лучшие.
— Согласен. Выступайте завтра утром.
— Мы выходим через час.
— Действуй, Лиртог. Да пребудут с тобой грозные зарты!
В отличие от других народов континента Розгарии, критонцы поклонялись культу древних великих воинов, о подвигах которых ходили многочисленные легенды. Мужчины южных племен и сами славились как превосходные бойцы. Своим умением обращаться с холодным оружием они компенсировали некоторую ограниченность в магических способностях. Однако и среди этого воинственного народа встречались могучие волшебники. В племени Фрагада таких насчитывалось больше дюжины, а старший чародей Юрлинг по своим способностям почти не уступал верховным магам.
— Кого возьмешь с собой? — спросил у Юрлинга Лиртог, выходя из шатра вождя.
— С нами пойдет молодой Парзинг. Способностей у него больше, чем нужно в жизни, а опыта мало.
— Не подведет? Он же лентяй, каких мало. Только и способен на дурацкие шутки с привидениями.
— Эти привидения от живых не отличишь. И не только по внешнему виду, — задумчиво произнес волшебник. — Не беспокойся, в походе я изгоню из него лень.
«Утро! Наконец-то! — Арлангур поднялся и по привычке натянул на себя вчерашнюю одежду. — Ой, что же я делаю!»
Ладонь звонко встретилась со лбом, и в следующее мгновение «детский гардероб» полетел в разные стороны, а сам юноша в чем мать родила выскочил во двор и с разбегу плюхнулся в лохань, наполненную водой.
«А-а-а!» — не стесняясь, заорал он. Ночь была нежаркой, и вода обожгла холодом разгоряченное после сна тело. Фыркая и отплевываясь, купальщик бросился в избу. Вот он, заветный сундук с новой одеждой из легкой прочной шкуры шурдана. Брюки до самых лодыжек, тужурка с длинными рукавами и капюшоном, охотничьи чуни и широкий пояс делали обладателя такого костюма незаметным среди плотных зарослей дремучего леса.
