— Эй, Черпак! — позвал Хомяк.
Никакого ответа, лишь промычал что-то привязанный.
— По нужде пошел прошвырнуться! — Лось оголил свое «оружие» и, даванув на него из тюбика, шагнул к «коню». — Ну что, приступим, моя милая?
«Наемник» замычал и задергался на привязи под его тараном. Но Лося это теперь мало трогало. Закончив акт, он приказал Хомяку и Суке:
— А теперь вы!
Пошарив в простенке между окнами, отодвинул два кирпича и, вынув из тайника пластиковую бутылку, скрутил пробку. По комнате поплыл керосиновый запах денатурированного спирта. Лось прямо из горла хватанул добрых четыре глотка и запил прямо из кастрюльки заваренным чаем. Результат не замедлил сказаться уже минут через десять: глаза его почти вылезли из орбит, в голове взорвался фейерверк, а ярость к «опущенному» удесятерилась.
— Изуродовать меня собрался, да? — он шагнул к «коню», отшвырнул в сторону Хомяка и потянул из-за пояса финку, — Ну, давай кто кого!
Первый удар ножа пришелся точно под левую лопатку: Лось был вовсе не вором в законе, коим поставил себя перед Хомяком, Сукой и Черпаком, а «мотал сроки» за обыкновенный «гоп-стоп» — грабеж. Последний срок дополнился «мокряком»: он вспорол живот ножом сторожу горпарка, пытавшемуся задержать его после неудачного ограбления. А до первой отсидки Лось работал забойщиком скота на одной из скотобоен Масиса, так что удар его был выверен и отработан соответствующей практикой. Привязанный был мертв после первого удара, но он продолжал наносить и наносить следующие — куда попало, лишь бы бить. Наконец, ухватив голову несчастного за волосы, он резанул раз, другой, третий — и бросил ее, окровавленную, к ногам Хомяка и Суки, стоящим у стола.
— Котел растопили? В топку его. На куски — и в топку!
Повязка, закрывающая рот и половину лица убитого, упала, и «шестерки» с воплями ужаса рванулись в разные стороны от страшного подношения.
— Ч-ч-черпак! — прыгающими от ужаса губами пролепетал Сука, тыча вниз пальцем. — Ты че?!
Лось снял со стола еле коптящую лампу, поднес дрожащий фитилек к отрезанной части тела и, отпрянув, ошарашенно уставился на подельников:
— Это что еще за хреновина с морковиной? А где этот… который по найму?
— Здесь, Лось. Куда же мне деваться?
Вышедший из темноты угла Олег не стал дожидаться, пока вконец озверевший маньяк пустит в ход нож — врезал его прихваченным с улицы ломиком, не особо разбираясь в полумраке, куда попадет. Попало по голове — глухо, с треском лопнувшего арбуза, и Лось без звука рухнул там, где стоял. Грунский вновь поднял над головой лом, и Сука с Хомяком, не сговариваясь, упали на колени.
