И двери бара хлопнули вослед.
…Слетали вниз снежинки-недотроги,
Обиду присыпая на земле.
Спустя немного вышел тот шашлычник:
— Прости, дедуля, ведь не знал!
Входи, не бойся, там твой пограничник!
(А сам прикрыл синеющий фингал).
Вошел в тепло. Присел за столик, рядом,
Вдыхая мяса сытный аромат,
А парень, обменявшись с кем-то взглядом,
Открыл уже потертый дипломат.
— Садись, отец! Солдат поймет солдата!
«НЗ» нальем, для встречи что берег.
Да ладно, не обидятся ребята,
Не зло в стаканах — память, видит Бог!
…И две судьбы слились в воспоминаньях
Кабульских и воронежских дорог,
Но годы между ними — расстоянья,
И время — зыбкой памяти порог.
Полвека… Но почти не стерло время
Обличий тех мальчишек фронтовых,
Которые войны тянули жребий
И — пали. Чтобы только жили вы.
А эти парни, что в Афганистане
От «духов» защищали города,
Не ведали, совсем тогда не знали,
Что многим не вернуться. Никогда!
…Вы тех и этих в памяти храните,
Они завоевали вам покой.
И в двадцать лет их имена — в граните
Свинцовой отпечатаны строкой!
