Ноги шаркают — пылища, солнце темечко печет,
Притомился царь и ищет, где колодец промелькнет.
Вдруг — как в сказке: появилась магазея на бугру,
На царя окном скосилась, приглашая ко двору.
Крикнул он: — Вот то, что надо! Где ты есть там,
казначей?!
А подать нам лимонаду, да с изюмом калачей!
Видишь, очереди нету! Дак быстрей к прилавку шпарь!
Мож, колбаски нам к обеду расстарается шинкарь?
Вдруг раздался голос сиплый со скамейки у крыльца:
— Дулю с маком не хотите ль — персонально, для лица?
Пригляделся царь, и видит он скамью со старичком:
Вот ей-Богу не обидел, ежели б спутал со сморчком.
— Ты чего, пенек засохший, лезешь в царску нашу речь?
Кукиш твой — тебе ж дороже: враз кочан поедет с плеч!
— Что ж, срубить башку не трудно — много надо ли ума?
Ты подумай-ка покуда, где ты будешь брать корма?
В заведенье энтом сроду, ежли что и завезут,
Не доходит до народу: все с подсобки разгребут.
Тесть и теща, сестры, братья — вся приказчика родня —
Прут от спичек и до платья, — в общем — махвия одна!
А в воскресный день с народу по три шкуры обдерут.
Экономикой, навроде, только рыночной, зовут.
И кудый-то, вот зараза, подевалася махра.
(Не иначе, как с Указу, что от царского двора!)
Враз тут морды спекулянтской поналезло, словно мух,
Сам вот пачечку «Моршанской» оторвал за десять
«штук».
— Что ты, дед? В уме своем ли? Да махрой спокон веков
Охранял народ от моли приданое сундуков!
— Не скажу насчет там ваших, ты пойди заглянь-ка в мой,
Ну не пахнет, прямо скажем, в ем ни молью, ни махрой!
А ведь было ж там одежи: полушубок, платья, шаль…
Вроде плакаться негоже — и, однако ж, тряпок жаль:
В полушубке ентом сдуру погостить к сынку попер,
Мне откуда ж знать, что шкуры город любит с давних пор?
И, когда я на минутку забежал, прости, в сортир,
Там меня из полушубка вытряс дюжий рэкетир.
Дальше — шаль для внучки Зины, как за стимул под товар,
Обменяли в магазине нам на тульский самовар.
Платья дочки растащили: мода, вишь, на них пошла!
(Видно, раньше крепко шили — в ентом, знать, и все дела!)
И теперя, чтоб кому-то что-то мы достать смогли,
Надо сбагрить за валюту твои царские рубли.
— Цыц, старик, допек до почки! Все на старый коленкор!
Мне до фени твои дочки — об Рассее разговор.
Ведь в масштабе ежли мыслить, да статистику учесть,
Ты должон во всяком смысле мягко спать и сладко
есть…
Вот послушай, на примере объясню тебе наш спор,
Ежли ты башкой доселе так своей и не допер.
Я имею две машины: «кадиллак» и «мерседес»,
Два дворца, сарай паршивый (что в мои владенья влез).
