— И чего это ты такого набрал? — покачала головой Евдоха, укладывая Дара на лавку и накрывая ему ноги лисьей шубейкой поверх одеяла.
— Я не знаю, как они зовутся, — пробормотал он. — Человеку лучше их не есть. Они почти такие же ядовитые, как когти той птицы. Зачем ты спрашиваешь? Если б меня не было, ты бы нашла их сама…
— Да что ты, как бы я их нашла?.. — удивилась она и замолчала. Дар уже крепко спал.
«Почему он так сказал?» — думала Евдоха, уже зная, что он прав. Она бы тоже смогла вылечить козленка. Ну, может быть, как-то по-другому, не так, как мальчик. Как же смела она взвалить такой груз на его плечи!.. Она почувствовала жгучий стыд, кровь ударила ей в лицо.
«Ведьма! Бей ведьму!..» — предупреждающе всплыли в памяти злобные крики.
Евдоха вдруг тоже озлилась: «Пусть! Пусть я ведьма! Ну и что? Зато я не такая, как вы! Я больше не стану бояться вас!»
Евдоха ухватилась обеими руками за прожженный стол и оттащила его в сторону. Оплавившее земляной пол колесо Перуна было четким и незатоптанным. Евдоха легла на него спиной, раскинув руки и глядя вверх широко раскрытыми глазами.
«Всемогущие боги! Я, ведунья Евдоха, отторгнутая и прозревшая, благодарю вас за бесценный дар и принимаю его!»
Снаружи зашумел ветер. Дверь в избу с силой захлопнулась и вновь распахнулась. Колесо под Ев-дохой начало вращаться, и она слилась с ним воедино, пронзенная всеми шестью спицами. Крыша раскрылась. Из клубящейся мглы появилось красивое лицо с ледяным взором.
«Не делай этого!..»
«Прочь!» — приказала Евдоха, и лицо исчезло. Вместо него появилось другое, доброе и усталое.
«Доченька, бедная ты моя…»
«Мама?..»
«Теперь никто не посмеет тронуть тебя. Ты теперь заговоренная. Ты, изба и даже коза».
«Лерия?!»
Лица начали сменяться одно за другим, и уже были они незнакомыми, никогда не виденными Евдохой. Седобородый старик с мудрыми проницательными глазами. Благородные черты старой женщины, озабоченной и удивленной. Синеглазый красавец князь, похожий на ее мальчика. Заросший щетинистой бородой и немного потешный уродец со взором, полным живого любопытства. Все эти лица не внушали ей опасения.
Затем перед ней возник лес, густой и мрачный настолько, что нельзя было рассмотреть, что таится в его чащобе. Лес растворился во мгле, и Евдоха увидела голую высокую гору со змеевидной каменной лестницей. Гора стала менять очертания и превратилась в громадный дворец со множеством башен, устремленных в небо острыми и длинными куполами. Потом и дворец исчез, и больше она ничего не увидела, кроме желтизны песчаной пустыни. В глаз ей попала песчинка, Евдоха заморгала и села, утирая выкатившуюся слезу.
