— Здравствуйте!
— Здравствуйте, здравствуйте, пожалуйста.
— О, Владимир Сергеевич, ну говори, кого же убил-то? — обрадовался отец Николай.
— Да вот… ноги одни. Да еще время.
Женщины притихли, разглядывая Прозорова. Он за руку поздоровался с пожилыми мужчинами.
— Рыбка да рябки, потерять деньки.
— Знамо, так. Как же.
— Вот не повезло вам, Владимир Сергеевич, — сказал отец Николай. — Мы ведь только что пообедали.
— Спасибо, я не проголодался. — Прозоров сел на валежину, достал кожаный портсигар, угостил протоиерея папиросой. Не желая отставать, Савватей вынул из пиджака свою деревянную, с медным колечком табакерку. Он угостил табачком сидевшую рядом бобылку Таню, та понюхала. Долго прилаживалась, но чихнуть не смогла, а Савватей безнадежно махнул рукой, пустое, мол, дело. Прозоров прикурил от костра. Тонька принесла охапку только что распустившихся веток смородины и затолкала их в чайники. Акиндин Судейкин перерубил сухостоину и подкинул в огонь. Чайники закипели.
— Что же? — оглянулся Прозоров. — Без меня у вас вроде бы веселей было.
— Да нет, какое особо веселье, — заметил Акиндин Судейкин. — Вот вы, Владимир Сергеевич, человек грамотный. Скажи-ко, а нас-то в колхоз будут заганивать?
— Тебя, Судейкин, первого загребут! — сказал отец Николай. — С Ундером-то…
— Вон в Тигине, говорят, учредили.
— В Тигине, — перебил Савватей Климов. — В Тигине верно, да ничего у них не выйдет с коммуной.
— Почему, Савватей Иванович?
— А потому, что там одне шалуны живут.
— Ну, не ври, — сказал отец Николай. — Я в Тигине бывал, знаю. Там мужики работники, не чета тебе.
— А что я, что я? — обиделся Климов. — Я по миру век не бывал! И не пойду.
— А много ли нищих с Тигины?
— Оно так, с других мест больше.
Помолчали.
— А что, Владимир Сергеевич, — опять заговорил Акиндин Судейкин, — правда, что и земельным обществам хана? Я чуял недавно.
— Почему же?
— Да потому. Вон Дугина, наставница-то, все за коллектив агитирует. Ты нам скажи, скажи. Ты знаешь и газеты тоже выписываешь.
Прозоров действительно знал. На днях в «Крестьянской газете» сообщалось о еще весеннем постановлении ВЦИК и СНК РСФСР. В этом постановлении говорилось, что крестьянские земельные общества, независимо от сельских сходов и переделов, отныне не имеют права распоряжаться землей и ее выделом для вновь создаваемых коллективов.
— Так правда или нет? — не отступал Судейкин.
— Пожалуй, правда, — неохотно отозвался Прозоров.
Еще прошлой осенью, в ноябре, пошли слухи об отмене этого земельного закона. Но слухи слухами, а постановления постановлениями. Нынче весной в Вологде Прозоров узнал о пленуме особой коллегии Высшего контроля по земельным спорам при Президиуме ВЦИК. Этот пленум принял определение, разрешающее изымать землю из частного пользования. Наконец, еще в начале этого года была директива Наркомзема, обязывающая местные органы изымать излишки земли. Прозоров знал все это. Но что он мог ответить Акиндину Судейкину?
