Так прошел день и ночь, и еще один день. Орехи были съедены, вода выпита. Беглецы погружались в свои грезы, когда их одолевал сон, но спустя короткое время возвращались обратно, пробуженные властным страхом. Рогатый конь в бешенстве рыл копытами землю, тряс головой и мычал.
— Этот гнев не залить и потоками крови, — сказал Хеддо. — Что мы наделали!
— Он тоже голоден, — заметил Этихо.
Северянин не ошибся. К ночи второго дня их сидения на дереве вдруг что-то переменилось. Божество перестало топтаться и толкать дерево лбом, замерло и раздуло широкие черные ноздри. Сначала беглецы ничего не видели и не понимали, но потом и до них донесся явственный запах паленого мяса, закопченного сала, растопленного в огне жира. Новый служитель начал кормить бога и призывал его на трапезу.
Божество затрясло головой. Жесткая грива попала ему в глаза, в нос, и оно фыркнуло совершенно как лошадь. А потом вскинулось, ударило воздух передними копытами, выкинуло комья земли задними, приподняло сильный хвост и помчалось что есть силы навстречу манящему запаху.
— Ушел! — закричал Этихо, ликуя. — Бежим!
Хеддо слабо улыбнулся. Этихо затормошил его:
— Скорее бежим, пока он жрет!
Они спустились вниз. Острый звериный запах стоял в воздухе, вся земля вокруг была перерыта и покрыта отпечатками больших раздвоенных копыт, а ствол весь изъязвлен ударами острого рога.
Друзья побежали, спотыкаясь, с поганой поляны прочь, и вскоре лес снова принял их в теплые, немного безразличные объятия.
На седьмой день, считая от смерти Финдана, божество возобновило погоню. Теперь на то, чтобы догнать наглецов, ему потребовалось больше времени, но это не могло остановить его. Оно шло по ясному следу и ни разу не сбилось с пути. По дороге оно почувствовало голод, убило и съело оленя, чтобы не возвращаться в святилище. Хотя слаще паленого мяса для него ничего не было, оно могло довольствоваться и сырым.
А друзья тем временем успели уйти уже далеко, потому что бежали, почти не останавливаясь, и в начале девятого дня, на рассвете, впервые за все это врем увидели жилье. Солнце долго медлило у горизонта, наполняя лес предрассветным мерцанием. Розоватые пятна света то вырывались из-за горизонта и пробегали по древесным стволам и траве, где вспыхивали росинки, то снова падали в пустоту, а потом вдруг по кронам прошелся долгий вдох ветра, и сразу, в одно мгновение, поднялось солнце. Мир наполнился густым золотым светом, так что друзья почти ослепли. Но длилось это совсем недолго, и вот уже золото стало прозрачным, а затем и невидимым, и все предметы вокруг из плоских и серых стали цветными и объемными. Таковы летние рассветы в лесах на юге Люсео.
