11 июля
На горе тоже ничего особенного не оказалось. Последний участок мы обошли быстро, благо заросли оказались не слишком густыми. Марсель, правда, долго не хотел уходить с вершины, самым пристальным образом рассматривая Мбондо в бинокль.
Весь вечер курили, играли в покер и пили кофе с ромом, пока не опустилась ночь.
12 июля
Был необычайно красивый и торжественный закат. На горизонте неподвижно стояла густая, но тонкая полоска облаков, и, когда солнце коснулось ее, вдоль морской глади простерся плоский зеленый луч. Он дрожал минуты три, потом во мгновение ока исчез, но солнце после него было неестественно красным, как еще жаркий, но покрывающийся коростой уголь. Мы стояли завороженные, не в силах оторвать глаз. «Кажется, сейчас будет дождь», — сказал Марсель. Я побежал к хижине, чтоб посмотреть на барометр. Действительно, тот резко упал. Примчался Марсель, взбудораженный, и забормотал: «Мы увидим слонов! Они — как Афродита, рождаются в пенящихся потоках ливня и затевают на болоте игрища, мсье Руденко! Они веселятся и соединяются в грязи, а когда кончится дождь и засияет солнце, они испарятся с первыми же лучами!»
Трудно сказать, почему мы так уповали на дождь, это был безотчетный инстинкт, никакой логики. Но уверенность в том, что стоит начаться ливню, как можно отправляться на поиски, была столь сильна, что мы принялись заправлять фонари.
13 июля
Спешу записать, пока не стерлось впечатление. Черная полоска на горизонте расширялась. Подул ветер, но жара не спала. Ночь наступила почти мгновенно. Отсутствие поры entre chien et loup на экваторе помножилось на то, сколь быстро надвинулись тучи. Давно я не видел такой темноты — к ней не привыкают глаза, ибо света нет совсем, ни намека, как в подземелье с замурованным входом. В половине девятого начался ливень — без предупреждающего накрапывания и шума листьев. Он надвинулся стеной, как огромная волна, и мы оказались заложниками мощных струй, бьющих, словно из пожарной помпы. Крыша тут же стала протекать, мы с трудом нашли пятачок сухого пространства, сдвинули туда спальные мешки и лежали без сна, слушая раскаты грома. Монотонный звук дождя постепенно заслонил собой все остальное, и я почти уснул, как вдруг где-то вдалеке раздалось… Я точно сейчас не могу сказать, что именно раздалось, но Марсель тоже услышал и потянулся за спичками, чтобы зажечь фонарь. В полной темноте невозможно было бы понять, что происходит, если б не m-r Beaudoin, снабдивший нас подробнейшим описанием сего, за неимением лучшего определения, природного феномена. Ибо звук, издаваемый тысячами крыльев в намокшей листве слишком своеобычен, чтобы его можно было сравнить с тем, как садятся на землю крупные хищные птицы — возможно, потому, что последние редко организовываются в стаи, их сообщества крайне ограничены в числе. То, что мы сегодня слышали, скорее похоже на шлепание колес многих пароходов по мутной воде, если оттуда вычесть стук машин.
