— Ни в коем случае! Я не могу ступить на этот остров, и трудно представить, что произойдет, если вы попытаетесь поместить туда силой, вытаскивая вместе с лодкой.
— Ну, так прыгай за борт и плавай кругами, — пробормотал Зулеб.
Я же, как не вовлеченный в их антагонизм, не разделял его цинизма и предложил монаху лечь в дрейф возле берега, только следить, чтобы лодка не удалялась от берега. Ведь для этого уметь грести необязательно, он наверняка справится.
Не оценивший моей заботы монах с сарказмом ответил:
— А вы, надо думать, прекрасно представляете, куда идти и что делать?
— Нет, — терпеливо сказал я, — понятия не имею. Однако думаю, что раз вам путь заказан, мне придется разобраться самому.
— Ни в чем вы не разберетесь, — довольно грубо заявил Кармелит. — Постойте оба и послушайте.
Зулеб со вздохом опустился на невидимый берег и подпер щеку кулаком, изготовившись слушать. Я же остался стоять, надеясь, что инструкции будут не слишком пространными.
— Выслушайте историю истинную и значимую, — начал брат Ожье с некоторой заунывностью и я, поняв, что надеждам сбыться не суждено, уселся рядом с Зулебом, в точности повторив его вздох.
— В лето господне 1156-е святой Бертольд Калабрийский, основатель и учредитель ордена нашего, стал счастливцем, которому было явлено второе за его жизнь чудо господне. Про первое — явление Господа над осажденной Антиохией — ведомо всем. Второе же, не менее дивное — тайна, хранимая капитулом ордена и теми из прочих, кого сочтут достойным.
Что это за чудо, спросите вы? Ответствую, не дожидаясь вопроса. Когда святой Бертольд помогал рыбакам здесь на Тивериадском озере, и так утомился, что заснул прямо в лодке, несомый ветром и баюкаемый зыбью, к нему явилась пресвятая Богородица. Поддержав его в решимости основать орден на святой горе Кармель, она даровала ему знание о чудном острове, хранящем святыню, которую она сама туда возложила при посредстве ангелов господних.
Видя путь к острову, словно бы прочерченный перед глазами его раскаленным до красна стилом, святой Бертольд направил свой челн к невидимым берегам. Лишь ему одному открылся остров и позволил ступить на него. Ни до, ни после никто, кроме ангелов господних, не свершал такого, чтобы и видеть остров Богородицы и ощущать его во плоти.
Выйдя на остров, святой Бертольд обратился к Пресветлой Деве с молитвой. Окончив же ее, сбросил на землю плащ и взошел на ствол акации, что растет в самом высоком месте острова. И,когда ведомый верой, сделал он шаг выше вершины, свершилось необычайное: вместо того, чтобы рухнуть вниз к подножью дерева, святой ступил на мраморные плиты и перенесся в пещеру, в точности такую, как пещера Иоанна, где начинали свое радение отцы нашего ордена, только изукрашенную и исполненную великого духа.
