Теоретчик бросил пулемет Степану, а тот, поймав его, погнал коня прямо на эскадрон. Держась рукой за луку, он каким-то обезьяньим образом изогнулся, весь уйдя за конскую шею. И, летя навстречу врагам, стал поливать их из пулемета, который удерживал одной рукой.
След — вслед за ним неслась Маруся, вертящая на скаку саблями и визжащая, как пила, налетевшая в бревне на гвоздь.
Если б на меня неслась стреляющая из пулемета лошадь, я бы спятил. Турки оказались не лучше. Часть завольтила лошадей, отворачивая прочь, остальные рассыпались, уходя из-под обстрела. Пулеметного обстрела. А вот от винтовочного, которому предались остальные мы, за исключением Льва, уйти они так быстро не могли. Соскользнув с коней, и опираясь ложами на седла, мы отщелкивали их по одному. Боевой дух им это не укрепило, ага.
А уж, когда Степан, пройдя эскадрон насквозь, развернулся на второй заход, навстречу Льву, палящему с двух рук из кольтов, а в середине — Маруся с клинками, турки бросились врассыпную. Хотя решительного ущерба не понесли. Ну, может полдюжины убитых и пара дюжин раненных.
Не собираясь ждать, пока они расхрабрятся, мы понеслись вперед и скрылись от них за оливковой рощей. Отсюда мы пошли вдоль моря, пока не приехали в крошечную деревеньку, населенную рыбками-талышами.
Бек убедил нас довериться опеке деревенского старосты. Коней наших увели, а нас провели в домишко, так ловко расположенный, что ни с суши, ни с моря не видать, если не знаешь, что он есть. Но Борька все-таки внутрь не пошел, а исчез в колючих кустах, встал на стражу. Я же до того, как идти угощаться (турки угощать любят), посмотрел, как ребятня заметает наши следы, чтобы никто не узнал, что в деревню въехали шесть лошадей.
Когда я вошел в дом, анархистов и вправду угощали. Какой-то мелкой соленой рыбой и плоским хлебом. Староста сидел на корточках возле стула Накиюддин-бека и на маленькой жаровенке варил кофе. Пахло вкусно, хотя я кофе… не очень.
Сунув в руки беку мешок с папкой, я спросил:
— Ну, как, все нормально? Все довольны?
Он медленно кивнул. Бек вообще вел себя очень достойно и важно. Уж и не вспомнишь, что давеча в сарае такой был белый — все думали, обделается.
— Можете остаться здесь на несколько дней, а потом Сумаш поможет вам переправиться домой.
Бек подтолкнул старосту туфлей и тот согласно закивал, хотя вряд ли понимал, о чем разговор. А может, и понимал — французский язык простой его кто угодно выучить может, да и глаза у старосты хитрые.
