А потом я открыла глаза и с некоторым удивлением поняла, что я как бы жива. Это меня вообще-то порадовало, не буду врать, — оставалось только понять, где я нахожусь, и самое главное: где мой сын и что с ним. Я очень отчётливо помнила всё вплоть до того мига, как я шагнула в пропасть, а вот дальше — ну ни фига не помню. Амнезия называется.
Я лежала на чём-то мягком (так, это мы уже проходили, причём неоднократно), над головой был потолок из аккуратно пригнанных деревянных досок (хм, а вот это уже что-то новенькое…). На евростандарт этот потолок явно не тянул — скорее похоже на типа русский стиль "вот моя деревня, вот мой дом родной". Доски были чистенькими. Люстры или какого другого осветительного прибора не наблюдалось, однако было светло — как в квартире при обычном дневном свете.
Я попыталась встать и чуть не взвыла от боли: всё тело болело так, словно в нём не осталось ни единой целой косточки или оно, тело моё бедное, сплошняком превратилось в один очень большой и очень больной зуб. Я где-то читала, что японцы выставляют куклы боссов, чтобы все клерки фирмы, где рулит конкретный босс, смогли бы от души отметелить макет своего начальника: говорят, это помогает сохранению нормального психологического климата в коллективе — типа нервная разрядка. Не знаю, как оно помогает, зато точно могу сказать, что чувствует такая японская кукла в фирме, где работает человек пятьсот, и причём все они до остервенения любят своего шефа и превосходно владеют бамбуковыми палками. А что же вы хотели, девушка? Лететь с такой верхотуры, да ещё по камням, — скажите спасибо, что вы вообще остались живы! Но где я, и где мой сын?
Я осторожно, опасаясь новой вспышки дикой боли, повернула голову.
Комната — маленькая, но уютная: такая как бы горница-светлица в гостинице класса "ретро". Стены бревенчатые; брёвна обтёсанные и даже вроде покрытые типа лаком, но без всяких там моющихся обоев или стенных панелей под шёлк. Пол из деревянных плашек янтарного цвета, тёплый на вид. Я лежала в углу на просторном ложе, под лёгким и мягким (синтетика какая-то?) одеялом, и подушка под моей головой пахла не лекарствами, а пряным ароматом цветочного сена (травой она набита, что ли?). Справа окно — обычное: оконный переплёт, стёкла, широкий подоконник; в стене напротив — дверь (тоже деревянная). У окна стол из тёмного дерева и пара табуреток. И всё — ни телефона, ни телевизора, ни каких иных благ цивилизации. Гламур не гламур, но клёво: ладненько, ничего не скажешь, — простенько, но со вкусом, как говорится. Как же я сюда попала? Ну ни хрена не помню, хоть убей!
