МЫ ОТСТУПАЕМ.
Они идут — мертво перед ними.
Вдруг, по знаку офицера, — огни из стволов!
Очередь!
В нас! В лагерь! Каждый, стреляя, ведет автоматом немного влево, немного вправо.
И кончили.
МЫ — ЕЩЁ ДАЛЬШЕ.
Они продвигаются. В кадр попадают — слева БУР с изуродованным забором, справа — штабной барак с битыми окнами.
Они продвигаются. Они продвигаются. Сопротивления нет.
Заключенных нет.
Автоматчики развернулись в обе стороны.
Бекеч (в военном бушлате вместо шинели) кричит в дверь БУРа:
— Откройте! Я — Бекеч!
Изнутри голоса:
— Уже нельзя отпереть! Еще ударьте! Вылетит!
Знак Бекеча. Автоматчики берутся за бревно и нехотя бьют им.
Общий вид лагеря, как виден он конвойному офицеру с линейки (его затылок на первом плане). В лагере один за другим погасают фонари на столбах. Слышно, как бьют камнями то в жестяные щитки, то в сами лампочки.
И окна бараков гаснут одно за другим. Лагерь погружается в сплошную темноту. Окружный свет зоны слаб, чтоб его осветить.
Два пятна от прожекторов здесь, перед конвоем, еще резче выказывают эту угрожающую темноту. К офицеру подходит Бекеч:
— Надо продвинуться и захватить мятежников, с десяток.
— Имею приказ только обеспечить вам вывод. Дальше комбат запросил инструкций, из Караганды.
Вот кого они выводят: униженной крадущейся шеренгой, все еще с палками, лопатами и кочергами, отступают за спинами конвоиров двадцать человек, строивших жизнь на предательстве. Жалкий момент жизни!
Надзиратели замыкают.
Последняя цепочка автоматчиков втягивается в ворота и сводит их за собой.
ВЕРТИКАЛЬНЫЙ (УЗКИЙ) ЭКРАН.
Коридоры тюрьмы напролет.
Радостные крики под сводами.
И всплеск того же марша!
Сбоку, из входного коридора, вваливаются первые освободители — с брусьями, лопатами, ломами. Они растекаются в дальний и ближний концы коридора!
Среди передних бегущих — Гедговд. Он озарен восторгом. Он припадает к двери камеры, кричит:
— Барнягин! Ваня! Победа! Я так и знал — Юпитер в параллели с Солнцем!
СБОКУ ПРОСТУПАЕТ
толща стены, за ней
часть камеры. Барнягин кричит:
— Отойди, Бакалавр! Отойди, долбаем!..
и командует своим, снова схватившим столб:
…Раз-два-взяли!
Хор:
— Е-ще дали!
НАПЛЫВОМ
вместо их камеры — соседняя. Обугленные остатки нар, матрасов, тряпья. Расставив ноги, скрестив руки, посреди камеры стоит Климов. Молчит.
А в коридоре суета, ломами взламывают дверные засовы. Уже какую-то камеру открыли, оттуда вывалили освобожденные. Объятья!
Крики.
ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ — ШИРОКИЙ ЭКРАН.
Внутренность столовой — столбы, столы. Множество заключенных митингует в совершенном беспорядке. Несколько человек — на возвышении для оркестра. Вскидывания, размахивания рук. Нестройный шум, крики.
