Мама — восточная принцесса. Папа витает в облаках. А я — обыкновенная маленькая девочка. Я даже буквы еще не все знаю. И цифры путаю. И очень грущу и даже могу заболеть, когда родители уезжают надолго в Санкт-Петербург.
Однажды вечером на даче папа спросил, кем я хочу стать, когда вырасту: актрисой, археологом или доктором. Сам он в это время летал по веранде, тыкаясь в окна, как рыба в стенки аквариума.
Я сказала, что никем — просто тетенькой.
— Правильно, доченька, дзинь-дзинь…
Мама кружилась в танце, позвякивая браслетами. Она была прекрасна! На голове золотой обруч с бахромой из жемчуга, на руках и ногах браслеты из серебряных колокольчиков.
— Правильно, доченька, дзинь-дзинь, — повторила она и посмотрела на папу, сидящего на потолке вниз головой. — Пусть в нашей семье будет хоть один нормальный человек, дзинь-дзинь!
Недавно мне исполнилось шесть лет. Однажды папа пришел и говорит:
— Я был в соседней школе…
Мама заволновалась:
— И что?!
— Школа хорошая, со второго класса немецкий язык. Желающих поступить много, а первых классов всего два. Поэтому берут самых подготовленных, кто умеет читать, писать и считать…
— А чему их тогда будут в школе учить? — спросил дедушка и швырнул с печки валенком.
Дедушка у нас сиднем сидит на печи, отращивает бороду, стрижет ее и делает из бороды валенки. Там у него этих валенок целый склад. Время от времени он ими бросается, говорит, что это развивает глазомер. Я бросаю ему обратно.
— Машу не примут! — сказала мама и схватилась за сердце.
— Пусть только не примут, — сказал дедушка и прицелился с печки черным валенком.
— А что значит: уметь читать, писать и считать? — спросила мама, вытряхивая в рюмку сердечные капли.
— Я там встретил одну мамашу. Ее дочь в прошлом году не приняли: не могла разделить семь на два и не прочла сорок слов за минуту.
— Семь на два?! Сколько это? — Мама стала считать.
Мы с папой ей помогали. У всех получилось разное. Тогда дедушка швырнул с печки три с половиной валенка и еще три с половиной валенка. Мы их сложили. Получилось семь целых валенок. Мама облегченно вздохнула. Она достала свой старый букварь, положила перед собой часы и заставила всех читать. Я прочитала за минуту рассказ про девочку Иру: «У И-ры растут как-тусы…» Папа прочитал за минуту два рассказа, мама — три, а дедушка — полбукваря. Мама заплакала.
Я спросила:
— Тебе Иру жалко?
— Какую Иру? — Мама всхлипнула.
— Из букваря. «Ира тронула кактус и уколола руку. У Иры ранка».
