— Миллион к одному, что труды будут напрасны. Этот пистолет почти наверняка был выброшен из вертолета где-нибудь над грядой Брукса.
— Я, тем не менее, вынужден попросить тебя, Чарльз, — сказал Фолкис.
Доктор Паркер не поддался.
— А что случилось с третьим?
— Это Джон Финлэйсон, BP/SOHIO, начальник производства, Прудхо-Бей.
— Бог мой! Прекрасно его знаю. Вернее, знал.
— Да. — Демотт кивнул на стол Фулкиса. — Вон свидетельство о его смерти.
Паркер взял бумагу, надел пенсне и прочитал отчет.
— Необычно, — сказал он. — Это четкое медицинское заключение. Нет никакой необходимости производить вскрытие. — Он посмотрел на Демотта. — Судя по выражению вашего лица, вы со мной не согласны?
— Я ни не согласен, ни согласен, а просто смутно недоволен.
— Вы практикуете медицину, мистер Демотт?
— Нет.
— И, тем не менее, вы предполагаете оспорить мнение моего коллеги.
— Так вы его знаете?
— Никогда о нем не слышал. — Паркер глубоко вздохнул. — Но он ведь врач.
— Как доктор Криппен.[5]
— Как прикажете понимать ваши намеки?
— Понимайте, как хотите, — сказал Демотт спокойно. — Я ни на что не намекаю. Все, что я говорю, что его обследование было поверхностным и торопливым, и что он мог что-нибудь упустить. Вы не будете ратовать за божественное право непогрешимости для врачей?
— Не буду. — В его голосе еще слышалось раздражение, но уже глухое раздражение. — Что вы хотите от меня?
— Второе мнение.
— Необычная просьба, черт побери.
— Убийство тоже необычное, черт побери.
Фолкис посмотрел насмешливо на Демотта и сказал:
— Я загляну завтра в Прудхо-Бей. Ничто не сравнится с добавкой налета хаоса к существующему состоянию замешательства.
Свинцовые сумерки приближавшегося вечера уже опустились на Прудхо-Бей, когда Демотт и Дэвид Хендри покидали самолет, на котором прилетели из Анкориджа; погода к этому времени значительно улучшилась: ветер упал до десяти узлов, а верхняя граница снежных вихрей не поднималась выше пяти футов над поверхностью, видимость на подлете к земле была почти в норме, а температура, по меньшей мере на двадцать градусов выше, чем была утром. Первым знакомым, которого Демотт увидел в холле административного здания, был Моррисон из ФБР, сидевший рядом с рыжеволосым молодым человеком, неуместно одетым в серую фланель и пиджак. Моррисон поднял глаза и улыбнулся.
— Узнаю Джона Фолкиса, — сказал он. — Никакого доверия к ФБР. — Он указал на рыжеволосого молодого человека. — Ник Тернер. Не обращайте внимания на его прикид, он прямиком из Оксфорда. Мой дактилоскопист. А это — ваш, Дэвид Хендри.
