Мы давно уже забыли, что в мире есть еще что-нибудь, кроме льда и снега, окоченевших пальцев, которыми в течение нескольких минут после тревоги невозможно взять оружие, и заледеневших ног, которые начинаешь чувствовать только после получасового бега к позиции. К тому же день за днем отражение продолжающихся атак сибиряков и других большевистских дивизий, которые считают, что именно сейчас, зимой, пришло их время. Когда мы в передовом танковом отряде получили приказ об отходе, то недоуменно переглянулись, так как все знали, что причиной этому послужила не «малая обстановка» на нашем участке. Потом нам стало ясно, что речь идет о широкомасштабной перегруппировке, и выполнили приказ.
Никто из нас не недооценивал фанатичного противника, находившегося перед нами со времени прорыва «линии Сталина», когда большевистские пехотинцы забирались в глубокие ячейки, с расстояния двух метров стреляли в атакующих немцев и предпочитали смерть плену.
Мы недооценили противника, по крайней мере, сейчас, когда он с сибирскими дивизиями в зимнем обмундировании, с хорошим вооружением и с хорошим человеческим материалом перешел на нас в наступление, так что в таком холоде стало «тепло», из-за того, что у него долголетняя привычка к [146] ведению войны зимой. В руки этого противника попадали некоторые сломанные мотоциклы или машины, которые на сибирском морозе больше нельзя было привести в движение, в местах, куда мы должны были отойти для создания лучших условий для обороны, которые зимой были не везде, где летом без труда можно было остановить любого наступающего противника. Это еще больше вдохновляло сибирские дивизии, морально еще не подвергавшиеся существенным поражениям.
Ни один, кто на 35-градусном морозе не держал винтовку или не стоял за пулеметом, не знает, что значит на таком морозе приготовить оружие к стрельбе. При таких температурах во всех точках смазки масло замерзает. Большинство пулеметов, за исключением, безусловно, необходимых для охранения, заботливо ухоженные, стояли у огня в бедных крестьянских хатах, чтобы во время тревоги их можно было схватить и немедленно вынести на позиции. Там, где оружие вынуждены были держать на морозе, его тщательно укрывали, а коченеющими руками то и дело дергали затвор, чтобы держать оружие готовым к бою. И все же было много задержек при стрельбе, так как пулеметы просто больше не хотели стрелять, а автоматы от холода тоже часто отказывали. Тогда оставались только ручные гранаты и холодное оружие, с которыми еще можно было бороться с прорвавшимися советскими солдатами. При морозе от -15 до 35 градусов длительное пребывание на позиции вдали от жилья уже само по себе было подвигом.
