На земле лежала убитая степная гадюка.
В эту ночь, несмотря на усталость, вся бригада спала плохо, и чуть свет мы были на ногах. От камышей тянулась сырая дымка тумана. На востоке разгоралась заря.
Невдалеке от навеса раскинулся широкий луг. С одной стороны луга стеной стоял камыш, с другой — к нему спускались пологие выжженные солнцем холмы. Часть луга была выкошена, и на ней рядами возвышались стога, похожие на гигантские булки. За стогами — ряды скошенной, но еще не подобранной травы, а еще дальше колыхался зеленый нескошенный ковер травы. Вокруг навеса, выстроившись в ряд, стояли тракторы, косилки, грабли и другие машины. «Бдительный» сторож, укрывшись тулупом, оглушительно храпел на сене с другой стороны навеса. Мы не стали его будить, а принялись за приготовление завтрака. Страж проснулся в тот момент, когда мы усаживались завтракать. Широко зевая и выбирая из бороды сухие травинки, он подошел к нам уже без берданки и, сглотнув слюну, сказал: — Хлеб — соль!
— Бери ложку и садись с нами, — ответил ему бригадир.
— Спаси Христос, — перекрестился бородач. — Вчера, вишь, на сухомятке просидеть пришлось, ныне похлебать захотелось.
— Ну так чего же ты, еще одного приглашения ждешь?
Страж не заставил просить себя еще раз. Ел он раза в два быстрее любого из нас. С его помощью котел опустел гораздо быстрее, чем обычно. Когда все отложили ложки и взялись за кружки с чаем, Рустам спросил: — И где же ты, старина, видел много козюль?
— А где хошь! — ответил старик, обтирая рукой пот. — Хошь тут, около стана. Хошь на прокосах.
— И сколько ты видишь за день?
— Да, почитай, с полсотни.
— А не врешь?
— Молод ты еще, молокосос, мне такие слова говорить! — загремел старик. — Не веришь, пойди посмотри сам!
— Ладно, дед, не злись, — прервал его Илларионыч, — а ты, Рустам, не будь невежей! Человек нас ночевать пустил и о змеях рассказал. К тому же по возрасту он тебе в отцы, если не в деды, годится! Сейчас же извинись!
— Прости, дед, — тут же сказал Рустам, — брякнул я не подумав!
— То-то, прости, — пробурчал сторож, — бог тебя простит.
— А почему на стану никого нет? — спросил я.
— Воскресенье вчера было. Все по домам в станицу подались. Нынче ведь так, не то, что в былое время. Тогда весь сенокос без выезда в лугах жили, а теперь каждую субботу баню им подавай! Скоро приедут. Да вон они. Слышите, поют?
Вскоре к стану подъехали три грузовика, битком набитые рабочими. Через минуту мы были окружены толпой любопытных, на вопросы которых едва успевали отвечать. Разумеется, первый наш вопрос был о том, где люди видят больше всего змей. В ответ раздался гул голосов, в котором трудно было разобрать что-либо конкретное, но смысл был один — везде.
