Подойдя поближе и наконец успокоив собаку, Петрович сразу направился к Мите.
— На, забирай, — не отнимая прижатой руки, он стал другой вытаскивать из — за пазухи один за другим крупные огурцы и распихивать их по карманам гостя.
— Да зачем, спасибо, — противился тот под изумленно — насмешливыми взглядами друзей.
— Ты что, — посуровел Петрович. — Первый урожай в этом году. Вам к столу, на день рождения.
Как Митя ни отнекивался, огурцы перекочевали и его одежду.
— Еще не все, — торопливо заметил Петрович, убрал руку за спину и вытащил из заднего кармана брюк свой главный подарок. — Для сыщика немаловажный инструмент, — значительно произнес он, вручая Ми старый, потертый бинокль.
Такому подарку Митя и вправду обрадовался.
— Кваску? — отмахиваясь от благодарностей, предложил Петрович и, не дожидаясь ответа, обратился к жене: — Тамара, налей — ка нам на веранде.
На маленьком столике появились не только кружки с традиционным русским напитком, но и пряники, и если бы не бурные протесты гостей, уверявших, что их ждут дома к обеду, то, наверное, это стало бы только закуской. Беседа же завязалась самая заурядная. А бывали ли Митины гости здесь раньше? Да как им тут нравится? Да все ли они из одного класса? И прочая любезная дребедень. Не утерпев, Митя сам перешел к делу.
— А знаете, — сказал он, — новые жильцы дома Ташковых вернулись.
— Как же, — расплылся до ушей Петрович. — И с этим тебя поздравляю.
— То есть как это? Я тут при чем? — не понял, с чем его поздравляют, Митя.
— Так ведь все думали, что это твои друзья антенну — то увели. А вышло, что никто ее и не крал вовсе.
— Как так? — еще больше удивился Митя и не поверил, зная страсть Петровича ко всяким розыгрышам.
— Я думал, ты знаешь, — удивился в свою очередь Петрович и сразу же стал объяснять: — Тарелку эту Гаспарян сам продал. Знаешь, кому? Летуновым. Он через них на Ташковых и вышел, когда дом покупал. Себе — то он другую зачем — то купил. Сегодня повесит, а та ему чем — то не подходила. Вот он и продал ее Летуновым. А Летунов — то сейчас в Москве. Он только и приезжал на дачу разок переночевать, утром ему на работу. Тарелку взял для московской квартиры — на балконе повесить. Гаспарян ему для этого ключи выдал, так он зашел ночью, тарелку свинтил и уехал. Ни от кого и не прятался, а никто не увидел. Недоразумение, — осклабился Петрович. — Трагическое недоразумение. Я из — за итого больше недели тут трясся, а все не стоит выеденного яйца.
