Я уже открыл было рот, но Алешка пихнул меня в бок локтем и опередил — как выяснилось, к счастью:
— Пап, он очень обрадовался? Когда миллион выложил, а?
Папа почему-то внимательно взглянул на Алешку и, помедлив, произнес:
— Радость его не была полной. Так же как и эта коллекция картин. Он даже сказал, вздохнув, что запросто выложил бы еще миллион всего за одну картину.
За седьмую, конечно.
Пап, а этот бизнесмен…
Алтынский, — сказал папа.
Этот Алтынский, он кто? Небось директор какой-нибудь фиртурмы, да?
Турфирмы, ты хотел сказать? Да, он руководит большим бюро путешествий.
Понятно, — сказал Алешка, — а…
Но тут в комнату ворвалась мама, как ураган, в облаке новых духов, и разразилась громом и молнией:
— Отбой! Все по своим местам!
Папа забрал альбом и ушел в свой кабинет, а мы быстренько разобрали постели и улеглись «все по своим местам».
Алешка укрылся поплотнее одеялом — один нос торчит — и хихикнул:
Дим, как приятно ночевать в такой убранной квартире! Чистота и порядок!
И цветы так посвежели. Как весной.
Да, а папа не оценил. Мы так старались… — Алешка вдруг вскочил и зашлепал босыми ногами в кабинет, к папе. Дверь он за собой не прикрыл, и я услышал:
Пап, а вот когда наши разведчики за границей попадаются…
Они спать ложатся, — сердито ответил папа. — Первый час уже.
Но вот что им тогда бывает? — не отставал Алешка.
Ну и вопрос. Ты не Ростика имеешь в виду?
Ну, папа, какие шутки, первый час ночи?
Обычно их допрашивают, а потом уговаривают изменить своей родине. И работать на чужую страну.
И они соглашаются? — ужаснулся Алешка.
Никогда! — отрезал папа. — Впрочем, предатели среди разведчиков тоже попадаются. Но очень редко.
Ну а потом?
Потом могут предложить обменять его на своего разведчика, который тоже попался.
А если нет?
Тогда будут судить и долго держать в тюрьме.
Но детям-то сообщат? — Алешка спросил это с таким волнением, будто о своих детях переживал.
А я сразу понял, кого он имел в виду. Не Ростика, конечно. И у меня в груди как-то тепло стало от благодарности к младшему брату. Всегда такому неравнодушному к чужой беде.
— Детям сообщат, — успокоил его папа. — Иди спать, разведчик.
А ведь и в самом деле — на разведку Алешка ходил, угадал папа.
Алешка шмыгнул под одеяло:
— Дим, срочно засыпаем — завтра целый день будем думать.
Как же, усмехнулся я, обязательно. Как квартиру пылесосили и цветы поливали, так и думать будем…
В школе в этот день ничего интересного не было. Правда, было приятное. Меня поймал Бонифаций и сказал, что все-таки на днях придется еще разок съездить в Малеевку. В музей привезли доски для ремонта мансарды, и нужно уложить их в сарай.
