— А узнав о том, что вашего дедушки нет в живых, вы, конечно, поспешили сюда, чтобы вступить в права наследования? — поинтересовался Юпитер.
— Ну да, вернулся в Роки-Бич. Но здесь меня ожидал неприятный сюрприз. В своем завещании дедушка распорядился, что наследство переходит в мое распоряжение только после смерти Эдварда Брекмена, — ответил Грэди. — Еще там было сказано, что Брекмен имеет право жить на вилле столько, сколько захочет. — при условии, правда, что вилла останется открытой для посетителей. Кроме того, за управление поместьем Брекмену полагается небольшое содержание.
— А ваш дедушка ничего не завещал ему из своего имущества? — продолжал расспрашивать Боб.
— Нет, он все оставил мне, хотя — как я уже говорил — до смерти Брекмена я не имею права распоряжаться наследством. Могу добавить, что, когда вскрыли завещание, Брекмен был глубоко разочарован. Я думаю, он рассчитывал на то, что Джонатан Маркелз назначит его наследником вместо блудного внука. Ну, и я был разочарован в не меньшей степени. Дедушкино завещание представляется мне по меньшей мере странным — как будто он никак не мог решить, кому оставить наследство — верному Брекмену или неверному внуку. Ну а пока ни один из нас не имеет права на наследство. Такая вот насмешка судьбы…
Грэди вздохнул, затем продолжил:
— Однажды, когда мы с Брекменом поссорились из-за какой-то мелочи, он выпалил мне в лицо, что абсолютно убежден в существовании окончательного варианта завещания с однозначным указанием наследника и документ этот будто бы спрятан где-то в доме. Причем он уверен, что это завещание составлено в его, Брекмена, пользу. Честно говоря, мне тоже не раз приходили в голову подобные мысли — хотя мне почему-то кажется, что наследником должен быть я… Я уже потратил немало времени на поиски этого документа. Вне всякого сомнения, охотится за ним и Брекмен, хотя ни за что в жизни не признается в этом. Но… все до единого сейфы, которыми набита вилла, пусты. Насколько я знаю, Брекмену повезло не больше, чем мне, — если только он не нашел завещание, составленное в мою пользу, и не уничтожил его…
Ну о чем еще было спрашивать, о чем говорить? Все погрузились в раздумья, пока, наконец, Юпитер не прервал молчание:
— Простите, мистер Маркелз, но при сложившихся обстоятельствах у вас самого могли бы быть побудительные причины для кражи. Еще раз простите — не могли бы вы сказать, где вы были во вторник вечером, когда выкрали ту бесценную вазу?
