Глава 7.
Мы с Оривой наконец-то покидаем импровизированную операционную, оставив пациента спать, пока обезболивающее работает. Внизу на кухне Азамат разделывает какую-то гигантскую птицу, а Алтонгирел, нависнув над столом, вещает что-то о нравственности и приличиях, как обычно. С другой стороны стола сидит маленькая девочка, такая маленькая, что я вижу только её макушку с хитрой причёской. Я устало падаю в кресло и без особого энтузиазма прислушиваюсь, что там опять не нравится зануде-духовнику.
-- Азамат, но ты же не можешь допустить, чтобы в твоём доме жил посторонний мужчина! -- возмущается Алтонгирел.
-- Не посторонний мужчина, а Старейшина Унгуц. Он был моим наставником, если помнишь, -- невозмутимо и, видимо, не в первый раз отвечает Азамат, вытягивая из тушки потроха. -- А, Лиза, ну как он там?
-- Спит, как младенец. Ему теперь неделю надо полежать, потом можно будет ходить по дому. Через месяц будет, как новенький.
Алтонгирел шёпотом уточняет у Азамата, сколько точно составляет неделя -- никак не выучит, семь или восемь дней. Потом смотрит на меня как-то боязливо.
-- Так где, по-твоему, Старейшина будет лежать эту неделю?
-- А какие есть варианты? -- спрашиваю на всякий случай, хотя уже примерно представляю ответ. Вообще, надо бы Азамату помочь, а то этот духовник из него уже все соки выпил, пока мы оперировали. Но меня хватает только на то, чтобы, не вставая, достать из холодильника корзинку подмёрзших фруктов и вгрызться в первое попавшееся эбеновое.
-- В Доме Старейшин или на постоялом дворе, -- пожимает плечами Алтонгирел, предостерегающе косясь на Азамата.
-- Ага, -- говорю, -- а ухаживать за ним там шакал будет, что ли? Нетушки, пусть тут остаётся.
-- Что?! -- рявкает Алтоша, да так звонко, что девочка за столом пригибается. -- И ты туда же?! Нет, я понимаю, у Азамата на радостях крыша поехала, но ты-то должна соображать! Вот так взять и разрешить кому-то жить в своём доме!
Я озадаченно смотрю на Азамата.
-- А в чём проблема?
-- Да ни в чём, в общем-то, -- улыбается он. -- Я так и думал, что ты будешь не против, если Старейшина у нас поживёт, пока ему новый дом не построят.
Меня немедленно переполняет вопросами.
-- А кто будет строить? И почему Алтонгирел считает, что я должна быть против? И на каких таких радостях у тебя могла поехать крыша, дорогой? -- последний момент меня особенно занимает. Уж не проговорился ли?
