Ах ты боже мой, романтическая любовь в восприятии муданжцев. Можно прямо записывать и вставлять в краеведческую хрестоматию.
-- Представляю, -- улыбается матушка. -- Ты в детстве тоже всегда мне радовался.
На этом я решаю вторгнуться в семейную идиллию, а то ещё накапают мне в еду.
-- У нас говорят, что человек может быть счастлив, только если сохранил в себе частицу детства, -- приторным голоском объявляю я вместо доброго утра. -- Чем нас сегодня кормят?
Азамат нагибается и целует меня в макушку, отведя подальше руки, измазанные в тесте.
-- Здравствуй, солнышко. Ты опять с утра путаешь слова.
-- Ничего я не путаю, -- говорю. -- Нас же теперь двое!
Матушка оказывается весьма сообразительной, правда в результате она роняет ложку.
-- Ты тяжёлая, что ли? -- спрашивает она с оторопелым видом. Я поднимаю ложку.
-- Ага. А что, Азамат вам не сказал?
Азамат, помявшись, объясняется:
-- Я подумал, раз уж ты духовнику говорить не хочешь, то прочим и подавно не стоит... Беременные женщины обычно очень суеверны.
-- Как у тебя вообще я и суеверность в одной фразе совместились? -- вздыхаю я. -- Ты хоть раз за мной что-то такое замечал?
Он виновато мотает головой.
-- А вот и зря, -- встревает матушка. -- У вас, на Земле, может, люди хорошие, а у нас завистливые шибко, особенно женщины. Попортят тебе ребёнка, не приведи боги. В силу знающих можно и не верить, но тут и попроще способы есть. Так что лучше уж до лишних ушей не допускать.
-- Это другой разговор, -- соглашаюсь я. В пакостность местных баб мне поверить раз плюнуть. -- Но вам-то можно доверять, имигчи-хон!
Она вся расцветает от обращения. Вообще, она сегодня гораздо лучше выглядит. И надела что-то нарядное: цветные юбки в три слоя, белую рубашку с широкими рукавами. Правда на время готовки эти рукава она подтянула за ленточки, продетые по кайме, и завязала на загривке. А сверху нацепила весёленький пластиковый фартучек, разрисованный гиппеаструмами.
-- Так что же, -- возобновляет она разговор, когда я подаю ей вымытую ложку, -- ты действительно собралась рожать?
-- А чего вы оба так удивляетесь? -- никак не возьму в толк я. -- То есть, я, конечно, плохо понимаю, как вы при ваших порядках вообще размножаетесь...
Азамат хихикает, а матушка серьёзно объясняет:
-- Ну как же, ты ведь красивая. А красивые женщины до последнего с этим тянут, чтобы фигуру не портить. Да и вообще, охота тебе с младенцем возиться, когда ты в самом цвету? Мне страшно подумать, сколько Азамат выложил за это дело.
