-- Всё в порядке, -- говорю, давясь смехом, -- только потолок тут низковат.
Азамат тем временем несколько приходит в себя и снова ложится навзничь, потирая лоб. Я легонько поглаживаю его по пострадавшей части тела.
-- Так это была шутка? -- жалобно спрашивает он.
-- Нет, только не подскакивай снова, -- покатываюсь я, придерживая его за плечико.
Он долго молчит, так что я решаю, что он и не собирается никак комментировать новость.
-- Ты уверена? -- наконец уточняет он.
-- Солнце, если бы я не была уверена, я бы не стала тебе говорить. Сегодня утром делала тест, он показал недельную давность.
-- Тогда ещё можно долететь до Гарнета, -- облегчённо говорит он.
-- Зачем? -- не понимаю я. Рожать ещё рано, мягко говоря...
-- Ну, ты, как мне показалось, целителю не сильно доверяешь.
А, так он хочет, чтобы меня кто-то наблюдал?
-- Я зато себе доверяю, -- говорю. -- А к тому времени, как рожать надо будет, я Ориву доучу. Не сидеть же нам на Гарнете девять месяцев, в самом деле.
Азамат внезапно с видом чрезвычайной заинтересованности поворачивается на бок и нависает надо мной.
-- Так ты собираешься рожать?! -- спрашивает он шёпотом.
Я хлопаю глазами.
-- А что, есть какие-то неблагоприятные для этого обстоятельства? Чего ждать-то, если уж залетела?
Он рухает обратно с таким счастливым видом, что уже граничит с безумным, сплетает пальцы и принимается тараторить нечто в стихах, что я определяю как гуйхалах за моё здоровье.
-- Лизонька, -- выдыхает он наконец, -- если бы у меня только были слова! Я знаю столько слов, столько томов прочёл на двух языках, а сказать о своём счастье ничего не могу... -- он снова поворачивается (уже все одеяла узлом завязал) и утыкается лбом мне в висок. -- Может, если я как следует подумаю, ты услышишь? Ты ведь всегда чувствуешь меня.
Я снова не могу сдержать хихиканье, хотя оно происходит скорее от умиления, чем от юмора. Ладно, по крайней мере, он не упал с печки, не попытался мне заплатить и не выдумал себе повода для расстройства. Правда, на время родов я его, пожалуй, привяжу к кровати под наблюдением пяти-шести телохранителей, а то что-то стрёмно немного... А ещё меня волнует, что ему станет советовать проклятый духовник...
-- Слушай, Азамат, -- говорю, не поворачивая головы.
-- М-м?
-- Не говори пока Алтонгирелу.
Он опять приподнимается на локте. Вот же активность напала на ночь глядя.
