-- А где ты её поселил? -- спрашивает матушка, кивая в поддержание разговора.
-- Да пока там же, в столице, -- отвечает Азамат и робко косится на меня, дескать, не выдай.
-- У вас такой чудесный сын, -- говорю я, -- что я от него никуда уезжать не хочу.
-- Ну... -- она пожимает плечами, -- это, знаешь, мало ли, чего ты хочешь... Ты, конечно, важная особа, но надо же и о муже подумать. Его ведь посчитают жадиной, если он тебе при таком богатстве не сможет где-нибудь на другом углу материка дом построить.
Пожалуй, в таком раскладе мне это ещё никто не представлял.
-- Правда, что ли? -- уточняю я у Азамата. Он опускает глаза.
-- Вообще-то да.
-- Так бы сразу и сказал, -- я пожимаю плечами. -- Если это тебе для репутации надо, то строй, пожалуйста.
-- Серьёзно? -- он оживляется. -- А где бы ты хотела?
-- Да хоть там же, на берегу Дола. Где лес и горы, и вода близко. Красивое место, почему бы и нет. Всё равно ведь будешь лошадей своих навещать.
-- Каких лошадей? -- не понимает мать, и мы ей радостно рассказываем, как Азамат в очередной раз победил в соревнованиях и как я напугала пастухов.
Мать почему-то тяжело вздыхает, а потом говорит:
-- Какой же ты славный у меня. Точно как наш духовник говорил, вся благодать на тебя ушла, на Арона ничего не осталось. И надо ж такой беде приключиться.
Она замолкает, Азамат нервно сглатывает. Надо как-то разрядить обстановку.
-- Ну ничего, -- говорю. -- Теперь-то всё хорошо. Мы счастливо живём, Азамата все уважают...
Она кивает с рассеянным видом, явно думая о чём-то своём.
-- Я думала, ты не захочешь, чтоб тебя таким видели. Арават бы точно не захотел, а вы же с ним как из одной кудели спрядены. А когда узнала, что он сделал... собрала манатки, что из родительского дома сохранились, да и ушла из его дома. Какого, говорю, шакала мне нужны эти его деньги, если он у меня ребёнка отобрал?
Глаза у неё слезятся, и я на автопилоте кидаюсь её обнимать и утешать, и только потом замечаю, что Азамат, собственно, в нелучшем состоянии. Матушка вдруг ловко протискивается между мной и столом и проталкивается поближе к Азамату.
-- Дай хоть я на тебя посмотрю, милый ты мой. Мне ведь такого наговорили... я думала, ты и работать не сможешь после этого.
Азамат послушно поворачивается и убирает с лица растрёпанные волосы. Матушка судорожно вздыхает, но всё же находит в себе силы погладить его по изувеченной щеке, а потом порывисто обнимает его, утыкаясь лицом в красный свитер, и долго плачет, приговаривая "ничего, ничего". Азамат осторожно, бережно гладит её по спине, поднимает на меня взгляд и влажно улыбается. Я улыбаюсь в ответ.
