Убрав цветами косы и надев
Парчу из Рума, пять прекрасных дев
Пошли к реке, пошли тропой прохладной.
Равны весне — цветущей и нарядной.
Был месяц фарвардин, был новый год.
На правом берегу прозрачных вод
Сидели Заль, и витязи, и слуги,
На левом были девушки-подруги:
Цветы срывая, шли среди кустов,—
Скажи: цветы в объятиях цветов!
Спросил Дастан, не отрывая взгляда:
«Откуда эти пять поклонниц сада?»
Ответствовал слуга богатыря:
«То из дворца кабульского царя,
То Рудаба, Кабула месяц нежный,
Служанок посылает в сад прибрежный».
Влюбленного потряс ответ такой.
Он запылал, он потерял покой.
Узрев служанок красоту девичью,
Взял у слуги он лук, пошел за дичью.
Пошел пешком — и видит: над травой
Склонился сокол с черной головой.
Он выждал, чтоб в полет пустилась птица,
И вот его стрела вдогонку мчится.
Он сбил стрелою птицу, и тогда
От крови красной сделалась вода.
Приказ Дастана услыхали девы,
Чтоб дичь слуга отнес на берег левый.
Одна из дев, чей сладок был язык,
Слугу спросила, глядя в юный лик:
«Кто этот витязь мощный, слонотелый?
Какого племени властитель смелый?
Какой из лука ловкий он стрелок!
Он смерти всех врагов своих обрек!
Всех всадников красивей этот воин,
И меток он, и ловок он, и строен!»
Тот, закусив губу, ответил ей:
«Так о царе ты говорить не смей!
Нимрузский шах, он Сама сын единый,
Его зовут Дастаном властелины.
Пускай объездит всадник целый свет —
Такого; как Дастан, на свете нет!»
А та, взглянув на отрока с улыбкой,
Ответила: «В твоих словах — ошибка!
В чертогах у Михраба есть луна,—
Затмила твоего царя она.
Слоновой кости — цвет, а стан — платана;
Венец волос — как мускус богоданный;
Глаза — нарциссы томные; калам
