Пироги отчалили одна за другой. Дул свежий попутный ветер. Паруса были подняты, пассажиры бросили последний взгляд на Ла-Урбану, лодки двинулись вдоль правого берега, где течение было не слишком сильным.
От Ла-Урбаны до Сан-Фернандо русло Ориноко вытянуто почти по прямой линии. Оба селения, расположенные в излучине реки, находятся примерно на одном и том же меридиане. Так что если ветер не переменится, плавание будет не слишком продолжительным.
Лодки шли с одинаковой скоростью, то гуськом, как шаланды на Луаре, когда фарватер сужался, то рядом, когда ширина реки это позволяла.
Расстояние от одного берега Ориноко до другого достаточно велико, но выше Ла-Урбаны ее русло изобилует песчаными отмелями. Правда, сейчас из-за паводка отмели превратились в острова, покрытые густой сочной зеленью, и пироги лавировали между ними. Острова эти образовывали четыре рукава, только два из которых оставались судоходными в сухое время года.
Когда пироги шли рядом, пассажиры могли переговариваться, и Жан никак не мог уклониться от ответов на вопросы. Речь шла главным образом о поисках полковника де Кермора. Жак Эллок изо всех сил старался подбодрить юношу и укрепить в нем надежду на успех.
А Жермен Патерн, сидя на носу лодки с фотоаппаратом в руках, запечатлевал все, что ему казалось достойным внимания.
Жак Эллок и Жермен Патерн беседовали не только с пассажирами «Гальинеты». Их также интересовала географическая экспедиция господина Мигеля и его коллег, и они с любопытством прислушивались к спорам, повод которым то и дело давали дорожные впечатления. Среди этих троих столь различных по характеру людей наибольшую симпатию и доверие внушал им господин Мигель. Одним словом, между пассажирами «Марипаре», «Гальинеты» и «Мориче» царило доброе согласие, и даже к ворчливому нраву сержанта Марсьяля Жак Эллок относился снисходительно. Однажды у него мелькнула мысль, похоже, не приходившая в голову господину Мигелю и его друзьям, и он не замедлил поделиться своими соображениями с Жерменом.
— Тебе не кажется странным, что этот старый вояка — дядя юного де Кермора?
— Что тут странного, если полковник и он — двоюродные братья.
— Да, конечно, но согласись, что уж очень по-разному сложилась их жизнь... Один — полковник, а другой остался сержантом.
— Так бывало, Жак, бывает и будет.
— Пусть так! В конце концов, если их устраивает быть дядей и племянником, это их дело.
Безусловно, сомнения Жака были не лишены оснований, и в конце концов он решил, что узы родства были выдуманы его попутчиками для удобства путешествия.
