Кровь отхлынула от сердца и горячо прилила к щекам.
— Говори!
Варнек продолжал задыхаясь:
— Императрица лорнировала зал и остановилась на твоём холсте… Потом подошла ближе. . Наш президент отрекомендовал тебя, случись тут же и Степан Семёнович. Императрица сказала ему что-то, он откланялся, ходуном заходил, как кукла заводная, а отвернулся — и лицо, неизвестно почему, кислое, недовольное.
Вася слушал, затаив дыхание.
— Сказывают, кто ближе стоял, что президент после отъезда гостей всё говорил о тебе: «Надо будет похлопотать за молодого человека, подействовать на упрямца Моркова, чтобы отпустил на волю Тропинина».
Широко раскрытыми глазами глядел Вася на Варнека, как бы не видя его.
— Саша, друг! — впервые так назвал Тропинин товарища, хотел что-то сказать, схватил Варнека за руку, сжал её крепко и, не говоря ни слова, почти бегом бросился в Академию.
Следом за ним побежал и Варнек, зорко оглядываясь по сторонам. Кажется, никто не видит его в этот поздний час, никто не поставит на вид такое вопиющее нарушение дисциплины.
* * *
Залы Академии кажутся Васе сейчас новыми, незнакомыми.
Шитые золотом, чёрные парадные мундиры; нарядные камзолы; малиновые, синие, зелёные военные формы всех видов и рангов, султаны, плюмажи… Всё это блестит, горит и пестрит среди белых статуй, всё это соперничает яркостью красок с украшающими стены картинами.
Вот проплыл весь увешанный орденами, круглый, точно вызолоченный шар на коротеньких ножках, какой-то обрюзглый вельможа, вслед за ним угодливым вьюном поспевает маленький чиновник в темнозелёном, с золотыми пуговицами, фраке.
У высокого цоколя, на котором покоится греческая богиня, остановился какой-то очень важный монах. С лицемерной подобострастностью слушают его несколько мундиров, а он, весь чёрный, в чёрном одеянии, в высоком клобуке, с глазами и бородой цвета угля, касаясь белых мраморных ног богини, кажется ещё чернее, ещё мрачнее.
Но вот медленно раскрывается тяжёлая дверь конференц-зала, и один за другим следуют туда господа министры — академики, чиновники, военные, профессора. Вот и президент, вице-президент, ректор, — все в парадных формах, камзолах и коротких панталонах, в чулках, при шпагах.
Граф Александр Сергеевич, как гостеприимный хозяин, приветствует новоприбывших.
Большой конференц-зал, кажется, не вместит всех посетителей, Вася глядит, как выплывает на кафедру конференц-секретарь, статский советник и кавалер, Александр Федорович Лабзин, как останавливается, оглядывает присутствующих, а через минуту льётся уже заученная речь:
