— Ну а Оливер что об этом думал?
— Он говорил, что в результате исследований открыл совершенно новые обстоятельства смерти Моцарта, именно поэтому книга имеет огромное значение.
— Так кто же убил Моцарта?
— Насколько я поняла, Оливер считал, что убийство — дело рук масонов.
— Те самые ребята в фартуках и с закатанной штаниной?
Ли недовольно посмотрела на Бена.
— Оливер относился к этому вполне серьезно.
— Да зачем масонам вытворять такие глупости?
— Из-за «Волшебной флейты».
— Той оперы, про которую ты говорила? Может, расскажешь поподробнее? Или я сам должен догадаться?
— «Волшебная флейта» проникнута масонской символикой, — терпеливо объяснила Ли. — Она выдает секреты, которые масоны поклялись хранить в тайне.
— А Моцарт-то откуда эти секреты знал?
— Он сам был масоном.
— Надо же, впервые слышу. То есть он распустил язык и поплатился головой?
— Вот именно. Правда, подробностей я не знаю.
— Интересно было бы почитать такую книжку, — улыбнулся Бен. — И как Оливер умудрился все это раскопать?
— С помощью находки отца. Помнишь?
— А, письмо… — вспомнил Бен.
— Да, — кивнула Ли. — Именно на нем все и основано. Поэтому Оливер хотел назвать книгу «Письмо Моцарта».
Бен открыл было рот, но зазвонил мобильник Ли.
— Ли Ллуэллин, — сказала она, вытащив телефон из кармана.
Из трубки послышался мужской голос. Ли нахмурилась.
— Я уехала из «Дорчестера». — Пауза. — Я в своем загородном доме, в Лэнгтон-холле… А в чем дело?
Бен не слышал слов собеседника и внимательно вглядывался в Ли.
Она вытаращила глаза.
— Господи… Целиком? — Пауза. Ли занервничала. — Ничего не тронули? Нет… Ладно… — Новая пауза. Ли провела рукой по волосам. — Хорошо. Да, конечно… Спасибо, что позвонили.
Ли со вздохом отложила телефон.
— Ничего себе… — пробормотала она.
— Кто это?
— Полиция. Моя квартира в Лондоне… ее перевернули вверх дном.
Вена
Сержант полиции Маркус Кински обладал безошибочной зрительной памятью. Заметив в толпе на площади знакомое лицо, он доверился интуиции и последовал за женщиной в темно-синей шали и таком же берете. Вещи были неброские, но дорогие.
День выдался пасмурный и холодный, того и гляди, снежок посыпет. Полы старого пальто сержанта раздувал ледяной декабрьский ветер. Женщина пробиралась сквозь толпу туристов и покупателей. Кински не выпускал цель из виду, держась шагах в тридцати позади.
Когда женщина вошла в кафе, он помедлил у входа, наблюдая за ней сквозь стекло витрины. Кински, уроженец Восточного Берлина, терпеть не мог венские кафешки, похожие на чрезмерно украшенный свадебный торт. Женщина села за столик в дальнем углу, сняла шаль и вытащила из сумочки книгу в бумажной обложке.
